Вступив в экуменическое движение

Если в главе "Евхаристическая практика встреч ВСЦ" мы видели частичный учет православной позиции в вопросе евхаристии, то пункт 43-ий объявляет, что "...те разграничения, которые мы проводим в настоящем документе, являются временными". 

Значит после психологической обработки в духе либерализма и различных унианальных соглашений эти разграничения объявятся несущественными и будут сняты. Даже теперь при отсутствии общего интеркоммуниона православных с еретиками (интеркоммунион между некоторыми еретическими общинами и конфессиями уже осуществлен), разграничения "...дают место общей молитве, прежде чем мы полностью примиримся друг с другом". 

Здесь трагизм отпадения еретических общин от Церкви представляется как случайные и несущественные разногласия, которые можно и необходимо примирить. Таким образом, по мнению экуменистов, причинами разделения были не онтологические различия в главных вопросах вероисповедания, а немирное состояние духа полемизирующих сторон.  

Далее в 43-м пункте заявляется: "Мы мечтаем о том дне, когда наши разделения будут преодолены, и мы вместе сможем предстать пред престолом Божиим, вознеся хвалу Ему едиными устами". 

Где будет стоять этот престол: в православной церкви или в пантеоне (в храме всех исповеданий)? Какой город станет священным местом для неохристиан: Иерусалим или Женева?

Приложение Б

"Принятие решения путем консенсуса"

Это обширный проект, где прямое голосование за и против заменяется обсуждением с учетом мнений различных групп и индивидуумов для достижения единства и согласия. Особая роль в консенсусе отводится модератору, который производит опрос мнений и старается примирить их. "Модератор должен обладать, - выражаясь словами документа, - "гибкостью".

В документе подчеркивается, что от способности модератора во многом зависит успех консенсуса. Но этот консенсус в рамках экуменизма остается далеко не полным, так как учет мнений меньшинства может быть игнорирован решением консенсуса, если ему противостоит большинство участников. Переход к принципу консенсуса должен скрыть или смягчить остающиеся противоречия в работе ВСЦ, которые выявляются при прямом голосовании. Однако это процедурный вопрос, который в данном случае не входит в план нашего обозрения, и мы только остановимся на некоторых высказываниях, не согласных с православным сознанием. 

Пункт 3. В этом пункте сказано: "Можно утверждать, что Церковь, будучи Телом Христа, верна своей внутренней природе, когда она пребывает в поиске ума Христа и в стремлении к согласию, выражаемому словами: "угодно Святому Духу и нам (Деян. 15, 28)". 

Если общины идентифицируются с Церковью, тогда следовало бы сказать: "Церкви, будучи Телами Христа"; но так как это выражение противоречит словам апостолов и вообще является абсурдным, то здесь говорить о каком-то неопределенном принципе Церкви нельзя, так как принцип может быть идеей, а не телом. Православная Церковь, отождествляя себя с Единой Церковью, не может согласиться с такой формулировкой. Церковь онтологически соединена с Христом: Он - ее Глава, а здесь сказано, что она "верна своей внутренней природе, когда пребывает в поисках ума Христова". Но искать ум Христа можно только при условии дистанцирования от Христа. Именно Церковь в отличии от индивидуумов имеет ум Христа. 

Вызывает недоумение следующая мысль: "...в стремлении к согласию, выражаемому словами: "угодно Святому духу и нам (Деян. 15, 28)". 

Апостольский собор, на котором были произнесены эти слова, вовсе не привел к соглашению два принципа присоединения язычников к Церкви, которые выражали апостолы Петр и Павел. Собор отверг мнение апостола Петра о временной необходимости для язычников соблюдать ветхозаветную атрибутику и затем переходить в Церковь, и принял учение Павла о том, что такая атрибутика бесполезна для принимающих христианство, в котором Ветхий Завет нашел свое завершение, раскрытие и исполнение. Поэтому Духу Святому изволилось утвердить одно и отсечь другое. 

Вселенские Соборы, которые также употребляли формулу "изволилось Духу Святому и нам", осуждали и отвергали лжеучения и как раз этим сохраняли внутреннее согласие и единство Церкви. 

В пункте 6-ом пишется: "В Первом Послании к коринфенянам (12. 12-27) апостол Павел говорит о том, что члены тела нужны друг другу. Полноценно функционирующее тело интегрирует все способности и вклад всех членов. Так же и в Церкви. Целью ВСЦ должно быть создание комплекса процедур, которые позволяют наилучшим образом использовать способности, историю, опыт, вероучительное наследие и духовные традиции всех Церквей-членов". 

Обратимся к тексту послания апостола Павла: "Тело одно, но имеет многие члены, и все члены одного тела, хотя их и много, составляют одно тело". 

Здесь говориться о Церкви как живом организме, и это сравнение Единой Церкви с единым телом вдруг переводится на экуменическую организацию ВСЦ и выражается надежда, что через "создание комплекса процедур" можно будет "наилучшим образом использовать способности, историю, опыт, вероучительное наследие и духовные традиции всех Церквей-членов". Если Церковь и инославные конфессии аналогичны членам одного тела, то это значит, что документ косвенно считает Всемирный Совет Церквей духовным организмом, которые должен интегрировать и уже интегрирует "способности и вклад всех членов". Таким организмом может быть сверх-церковь, хотя ВСЦ неоднократно отрицает такое притязание. Но в противно случае это сравнение стало бы досадной ошибкой, а Специальная Комиссия, составившая этот документ, продумывала каждое предложение и подвергала их филигранной шлифовке.  

В пункте 7-ом говорится: "Православный принцип икономии предполагает, что в экуменическом движении возможны изменения и усовершенствования в соответствии с изменившимися обстоятельствами. Принцип икономии исторически применялся преимущественно к таинствам, однако вполне оправданно применять его и в других церковных вопросах".
   Надо заметить, что православный принцип икономии не отменяет, не усовершенствует и даже не изменяет правил, а только временно смягчает действие этих правил, когда их невозможно исполнить во всей полноте при определенных условиях. Но он вовсе не вводит новых правил и не узаконивает допущенной минимализации. 

"Принцип икономии исторически применялся преимущественно к таинствам", - пишется далее в документе. Но на самом деле принцип икономии применялся прежде всего к уставу и канонам. Здесь чувствуется желание экуменистов через лазейку икономии добраться до православных таинств и заявить, что по принципу икономии вопрос о таинствах исторически менялся. 

Далее говориться: "Соблюдать принцип икономии - значит быть открытым различным формам выражения веры и жизни, в тоже время сохранять верность "вере, однажды преданной святым" (Иуд. 1, 3)". 

Принцип икономии вовсе не говорит, что православные должны быть открытыми для влияния ереси в вопросах веры и стиля жизни. Это выдумка экуменистов, рассчитанная на невежество людей в вопросах церковного права. Икономия - это принцип выживания в экстремальных условиях путем временного отступления от полноты исполнения каноники и устава, но вовсе не белый флаг о капитуляции перед теософским всеединством. Икономия - это не инструмент, которым можно выломать двери храма для того, чтобы превратить его в клуб. 

Наряду с этим документ говорит о том, что в принцип икономии входит обязанность сохранять верность "вере, однажды преданной святым". Однако это принцип акривии, о котором предпочитают умалчивать экуменисты. Во-вторых, члены ВСЦ не имеют единой "веры, однажды преданной святым"; здесь конгломерат верований, который экуменисты стилизируют под многообразие традиций. 

Далее сказано: "Опыт всех традиций, представленных в ВСЦ, является ценным и должен использоваться в повседневной жизни, деятельности и программах Совета там и тогда, когда это может быть необходимо".