Подножие великого престола

После того, как в IV веке Грузия и другие страны Южного Кавказа приняли христианство, этот обширный район стал предметом соперничества и ареной борьбы двух империй – Византии и Ирана. Нескончаемые воины велись с переменным успехом, и когда Ирану удавалось распространить свою власть над Восточной Грузией, то его правители пытались уничтожить христианство и вновь возродить маздеизм – религию персов. Верховная власть в стране в 6-ом столетии принадлежала персидским марзапанам, и в городах, представляющих собой крепости, находились персидские гарнизоны.

Христианам разрешалось исповедовать свою религию только в том случае, если они происходили из христианских семейств, а переход из язычества в христианство карался смертной казнью. Обычно казни предшествовали пытки, с целью вынудить новообращенного христианина публично отречься от Христа и принести ритуальную жертву. Параллельно с этим персидские власти пытались склонить христиан к переходу в маздеизм, обещая им за это денежное вознаграждение, высокие посты в стране и освобождение от налогов. В Персии жреческое сословие пользовалось большим уважением и правами. Жрецы разделялись на несколько ступеней: низшие назывались пиррами, а высшие – мобиданами.

Святой великомученик Евстафий Мцхетский был по происхождению перс из села Арбунети города Ганракила. Он принадлежал к семье жрецов-мобиданов. У маздеистов существовало фамильное священство. Дети из жреческого рода учились в специальных школах. Они изучали книгу «Авеста», написанную на языке родственном санскриту, затем «ЗендАвесту» - сборник комментарий и толкований, заучивали наизусть гимны (гаты) и жреческие законы (книга "Вентида").

Иран, как и древний Рим, а затем Византия, претендовал на роль мирового государства. В жреческих школах изучали историю Персии, подвиги ее героев и жизнь царей. В храмах зороастрийцев стоили изваяния божеств, а на барельефах изображались сцены из «Авесты». Божества имели антропоморфический облик или изображались в виде фантастических животных. В храме горел неугасимый огонь; иногда это был природный газ, проведенный по подземным глиняным трубам в храм, или же нефть особой очистки, которую привозили как вино в бурдюках с берегов Каспия. В алтаре молельни стояла колонна с орнаментом; ее основанием служил бак с горючим веществом, вершина имела форму капителия. Место, где горел огонь, назывался жертвенником. Но кроме этого, по особо торжественным, зажигались разноцветные, украшенные гирляндами цветов светильники. В молельне, около стен, находились маленькие помещения, похожие на каморки, где также горели огни; туда заходили те, кто желал уединенной молитвы.

Эта молитва соединялась с созерцанием огня и поклонением ему. Огонь представлялся как воплощение божества. Часто зороастрийцы во время своих молитв впадали в состояние экстаза, похожего на беснование. Огнепоклонники
смотрели на мир как на совместную картину творения добрых и злых божеств – Ормузда и Аримана.

В персидских академиях преподавалась философия почти на таком же уровне как в Риме и Византии. Там кроме культовых дисциплин изучалась логика, риторика, астрономия, соединенная с астрологией, математика и другие предметы. В Иране были распространены, проникшие из эллинистического мира и Индии философские системы платонизма, неоплатонизма, буддизма и брахманизма. Маздеизм ассимилировал эти идеи и в свою очередь оказал мощное воздействие на манихейство, гностицизм, и христианские ереси павликиан и альбигойцев. Надо сказать, что много заимствовали из маздеизма и манихейства современные нам новоязычники – антропософы и розенкрейцеры.

Когда византийский император Юстиниан Великий закрыл Афинскую языческую школу, то философы-эллинисты попросили для себя убежища у персидского царя Хосрова Аноширвана и были с почетом приняты при его дворе.

Знаменитый иудейский философ Филон в книге «О свободе мудрецов» вместе с именами греческих философов упоминает магов, огнепоклонников и браминов. Сирийские источники говорят о философских диспутах между жрецами-маздеистами и христианскими епископами. Некоторые исследователи полагают, что под именем Ганракила подразумевается город Ганзак, главный город Антропатены – государства входящего в сферу влияния Ирана, но частично сохранившего свою независимость. В Ганзаке были христианские храмы, а также синагоги, о посещении которых рассказывает Евстафий перед своей мученической смертью. Фирдоуси и сирийские источники говорят о существовании в Персии христианских общин: несторианской, монофизитской и православной.

Евстафий получил высшее жреческое образование в зороастрийских школах. Кроме того, его с детских лет учил отец-мобидан искусству магов. Но ни эллинистическая философия, ни мистерии Митры, ни тонкая диалектика буддизма не могли удовлетворить души Евстафия, жаждущей истины.

В 30 лет он покинул родину, как Авраам Ур – город своих отцов, и направился на север, в страну, которая должна бала стать его второй отчизной. Для Авраама обетованной землей была Палестина; для Евстафия ей стала Грузия.

В житии Евстафия Мцхетского не указывается, почему он покинул Персию и переехал в Грузию. Возможно, что он уже разочаровался в маздеизме и не захотел принять жреческую инвеституру, которая давалась в 30 лет. Возможно и другое: из его родины – Ганзака направлялись жрецы Заратустры в страны Кавказа для утверждения маздеизма, и Евстафий сопровождал своего отца – мобидана. Поэтому Евстафий, как будущий миссионер мог уже раньше иметь сведения о Грузии, и даже знать ее язык.

Однажды в Светицховели Евстафий встретился с архидиаконом Самуилом, и это событие, как встреча эфиопского вельможи с апостолом Филиппом, определила его жизнь. После беседы с Самуилом у него открылись глаза как у слепого, исцеленного Спасителем, и христианство предстало перед ним как единственная истина, которую он искал.

Жизнь Евстафия стала неразрывно связанной с Мцхета. Как апостол Павел добывал пропитание трудами своих рук - изготовлением палаток, так Евстафий, забыв о знатности своего рода и знаниях, которые он получил в языческих школах — оттряхнув их как пыль с одежды – стал добывать насущный хлеб для себя и своей семьи, занимаясь кожевным ремеслом. День его разделялся на труд и молитву, а ночь на молитву и сон. С раннего утра он спешил в Светицховели, как жаждущий – к источнику воды. Праведный Авраам обитал у Мамврийского дуба, где принял Святую Троицу; а Евстафий духовно обитал у Животворящего Столпа, где проводил часы в молитве. Молитва — это книга таинственного богословия, где каждый день открывается новая страница. Его духовным отцом стал Самуил, теперь Каталикос Грузии, и от его рук он принял крещение в Светицховели, как будто короновался на духовное царство.

Соотечественники Евстафия – персы-огнепоклонники, узнав, что он христианин, донесли на него персидским правителям, под властью которых находилась тогда Грузия. Евстафия, с несколькими персами, принявшими христианство, привезли как преступников к тбилисскому сатрапу. Тот приказал заковать их в цепи и проткнуть ноздри раскаленным железом. Затем их бросили в темницу, где подвергали пыткам и побоям. Двое из них, не выдержав пыток, отреклись от Христа. Они надеялись получить от сатрапа обещанные награды за измену, как Иуда свои сребреники. Но сатрап с презрением прогнал их от себя, как гонят бичом псов.

Через некоторое время прежний правитель был отозван в Иран и перед отъездом по просьбе грузинских князей освободил узников. Евстафий, получив свободу, как голубь выпущенный из клетки, полетел обратно в свое гнездо – в Мцхета. Там он открыто исповедовал христианство и читал Евангелие своим соотечественникам. Через три года в Грузию был послан новый сатрап. Прежние доносчики обратились к нему с обвинением Евстафия. Вновь стража пришла к дому святого. Тот сказал своей семье, что идет в последний путь и они его больше не увидят живым; попрощался с каждым из них, одарил своих слуг и направился на суд сатрапа в Тбилиси. Тот стал расспрашивать, почему сын жреца принял христианство. Евстафий рассказал историю своей жизни и свое обращение к Христу. Его рассказ напоминал речь архидиакона Стефана перед синедрионом.

Сатрап стал угрожать пытками. Евстафий отвечал, что приучен к пыткам его предшественником. Видя, что узник непоколебим в вере, судья вынес приговор: смерть через усечение мечом.