О современном неогностицизме (ответ Зайцеву А.А.)

Во время путешествия Григория Богослова из Александрии в Афины на море разразилась буря и кораблю угрожала гибель. Григорий Богослов в эти часы перед лицом смерти больше всего скорбел о том, что он не успел принять святого Крещения. Вот его слова: "Когда же боялись смерти обыкновенной; для меня еще ужаснее была смерть внутренняя. Негостеприимно убийственные воды лишали меня вод очистительных, которыя соединили бы меня с Богом. Об этом проливал я слезы; в этом состояло мое несчастье; об этом я, несчастный, простирая руки, возносил вопли, которые заглушали сильный шум волн, терзал свою одежду и, ниц распростершись, лежал подавленный горестью". <сноска: Творения свт. Григория Богослова. Т.II. С.353>.
Если бы на этом корабле вместе с свт. Григорием Богословом плыли бы г-н Зайцев или г-н Осипов, то они постарались бы успокоить свт. Григория своей уверенностью в то, что в аду стоит общая купель, и, пока на дне моря "безглазые" рыбы будут пожирать тело Григория, его душу покрестит в преисподней постоянно пребывающий там Христос или Его апостолы. Или же выдвинули бы гипотезу, что свт. Григорий уже покрестился собственными слезами. Но так как г-на Зайцева на корабле не было, то Григорию Богослову приходилось только горько рыдать о возможной погибели своей души без Крещения и горячо просить Господа, чтобы Он спас его для принятия этого Таинтства. Святитель Григорий Богослов далее пишет: "Все плывшие на корабле, забыв о собственном бедствии и, в общем несчастии став благочестивыми, со мной соединяли молитвенные вопли. Столько были они сострадательны к моим мучениям!" <сноска: Творения свт. Григория Богослова. Тамже. С.354>.
Итак, спутники свт. Григория Богослова, которым угрожала смерть в пучине моря, знали, что его ожидала большая опасность, хуже смерти - разлучение с Богом, и поэтому скорбели больше о нем, чем о себе. Они понимали метафизический ужас: остаться в вечности без Христа, то, чего не может понять г-н Зайцев.
Далее г-н Зайцев пишет: "В отличие от архим. Рафаила, крепко усвоившего католическую идею об абсолютном примате благодати Божией над человеческой свободой, св. Григорий Богослов, как и все прочие восточные Отцы, понимал, что Крещение само по себе, без встречного движения человеческой свободной воли, так и останется не воспринятым Божиим даром, лишь внешним освящением, не усвоенным внутренне".
Во-первых, что значит "абсолютный примат благодати Божией над человеческой свободой"? Абсолютный примат, если понимать примат в смысле начала, - православная мысль, потому что всегда благодать Божия вначале пробуждает душу человека, а свободная воля или отзывается на зов благодати или остается чуждой ему. Если же примат понимать как довлеющую силу, то абсолютный примат уже не даст места человеческой свободе, что мы можем увидеть только в крайних уклонах кальвинизма.
Что касается католицизма, то он не содержит подобных утверждений, и любой более менее образованный католик удивится такому дремучему невежеству. Наверное г-н Зайцев спутал некоторые выражения блж. Августина, допущенные в антипелагианской полемике, с общепринятым учением католической церкви. Ни в одном католическом катехизисе подобную чушь не смогут найти ни г-н Зайцев, ни г-н Осипов.
Надо сказать, что у самого блж. Августина есть и другие высказывания о необходимом участии человеческой воли в деле спасения, и приближающиеся к Православию мысли о предопределении. Но главным течением в католицизме, которое затем было принято как официальное, является не августианизм, а томизм, где значительное место уделяется как человеческой воле, так и человеческому разуму. Г-н Зайцев или его учителя приписывают мне то августианизм, то томизм; видимо, они не вникали в этот вопрос, чтобы не замутить свою чистую веру "латинскими хитростями".
Если я действительно разделял бы вздорную теорию об абсолютном примате благодати Божией как отрицании человеческой свободы, то надо было бы назвать меня кальвинистом, но это не произвело бы психологического эффекта, так как с кальвинистами православные страны, в том числе и Россия, соприкасались очень мало. А так как католицизм представлял и представляет реальную опасность, то г-н Зайцев решил наэлектризовать свою аудиторию беспрерывным повторением: "Он - проводник католицизма, он - уста Фомы Аквинского, он - хвост Ансельгейма, он - рога Дункана Скотта. А я, ваш покорный слуга, г-н Зайцев,- защитник самого чистого и древнего Православия. Архим. Рафаил учит вас, что можно спастись одним внешним ритуализмом, без всякого участия совести, наверно потому, что у него самого совесть атрофирована. А я учу о том, что совесть очень хорошее дело, и она у меня на первом месте. Наше главное разногласие в том, что г-н Осипов говорит: можно спастись естественной совестью, а архим. Рафаил возмущается и негодует на это и говорит, что можно спастись без совести".
Господин Зайцев считает, что "св. Григорий Богослов, как и все прочие восточные Отцы, понимал, что Крещение само по себе, без встречного движения человеческой свободной воли, так и останется невоспринятым Божиим даром, лишь внешним освящением, не удвоенным внутренне".
Встречное движение человеческой воли подразумевает сознательное участие в Крещении. Свободный выбор Крещения как начало новой жизни подразумевает определенные знания о том, какие дары и блага открывает Крещение для человека, а также какие обязанности берет на себя человек, принимая Крещение. Без участия гномической воли, те способности выбора и решения, встречное действие человеческой воли (его природного хотения) невозможно. Значит, по г-ну Осипову, если его правильно передает г-н Зайцев, Крещение должно совершаться над взрослым человеком, прошедшим курс оглашения, или хотя бы знакомым с начатками веры.
Но, отвергая необходимость Крещения для детей, г-н Зайцев в таком случае может попасть под анафему Карфагенского собора. И хотя эта анафема ему не очень страшна, его удерживает другое, а именно, саморазоблачение в неправославии. Поэтому он должен жонглировать словами, чтобы скрывать под ними свою мысль. Он говорит, что "св. Григорий Богослов, как и все прочие восточные Отцы", учил о встречном движении человеческой воли. Что же говорит св. Григорий Богослов? "...Дождавшись трехлетия, или несколько ранее, или несколько позже, когда дети могут слышать что-нибудь таинственное и отвечать, хотя не понимая совершенно, однако же напечатлевая в уме, должно освящать их души и тела великим Таинством совершения".
Воля - это средство осуществления поставленной цели. Свободная воля требует осознания цели, выбор средств достижения этой цели и деятельное участие человека в достижении того, что он считает благом. Какая встречная воля может быть у двух-трехлетнего ребенка? За него все решили родители с восприемниками, они как бы отдали ему свою волю, вместо его еще непробудившейся гномической воли: дали ему свой разум, вместо его еще нераскрывшегося рассудка; дали свою веру, вместо его еще неопределившейся в душе веры; они являются как бы его представительством перед Богом, обязавшись воспитать своего ребенка в христианстве.
Между тем, двух-трехлетний ребенок может сохранисть некие смутные воспоминания о внешней форме Крещения, но становится ли от этого Крещение ущербным, неполноценным, "невоспринятым Божиим даром, лишь внешним освящением, не усвоенным внутренне"? Св. Григорий Богослов учит иному: двух или трехлетний младенец освящается душой и телом великим Таинством совершения. Само слово "совершение" говорит о законченности и полноте Таинства. Между тем, как г-н Зайцев считает такое Крещение лишь "внешним освящением, не усвоенным внутренне". Что такое "внешнее освящение" понять невозможно, такого освящения нет; может быть внешнее освящение от лампочки, а не от благодати Божией. Благодать или освящает всю личность человека, его душу и тело или не освящает его совсем.
Господин Зайцев пишет: "Если бы мнение, что все некрещенные не имеют никакой надежды, действительно было учением, то на протяжении всей своей истории она устами своих святых свидетелей должна бы буквально трубить во всеуслышание: "Креститесь все немедленно, не откладывайте Крещение ни на мгновение, ибо не знаете, в какой час будете похищены смертью!"
Но об этом свидетельствует св. Григорий Богослов в проповеди на Крещение: "Оградиться им (младенцам) Крещением без сомнения гораздо полезнее, по причине внезапно встречающихся с ними, и никакими способами не предотвращаемых опасностей" <сноска: Творения свт. Григория Богослова. Т.I. С.562> - и далее: "...для тебя немалая опасность, если умрешь, родившись для одного тления, и не облекшись в нетление". Из этих слов видно, что св.