Об анафеме

Вопрос о церковной анафеме вызывал и вызывает в наше время непонимание и недоумение, а в кругах либерально настроенной интеллигенции протесты и возмущения. Гуманисты считают анафему темным пережитком темного средневековья, волной жестокости, которая докатилась до наших дней; а теософы видят в анафеме костры аутодафе для инакомыслящих. Надо выяснить, что представляет собой анафема, почему Церковь – это воплощение божественной любви и милосердия – в определенных случаях произносит публичное и всенародное отлучение тех, кто формально считаются православными христианами, но борются против ее догматического учения. А ежегодно, в первую неделю великого поста Церковь подтверждает анафему умершим еретикам.

Мы говорим о догматах, но надо помнить, что Церковь единый, живой организм, и хотя догматическая чистота является главным критерием Православия, но в Церкви все органически и неразрывно связано друг с другом: вера, каноника, таинства, богослужение, символический язык ритуалов, дисциплинарные правила и т.д. Здесь действует аксиоматический закон: вне живого организма нет жизни.

Основой спасения является воссоздание в душе человека образа Божьего – образа Христа Спасителя, силой божественной благодати. Эта сила, действующая в таинствах Церкви, в богослужениях и молитвах, преобразует личность человека, осуществляет его богоподобие, соединяет его с Божеством, в Котором заключена абсолютная и вечная жизнь.

Догматы – это умозрительная икона Божества, это формулы, заключающие в себе непостижимые для рассудка духовные величины, это подвиг и послушание веры, которая в вечности обратится в реалию и очевидность, это истина, которая предстанет как жизнь. Догматические формулы являются формой бытия в духовном мире.

Христос невидимо пребывает в Церкви, и посредством включения в церковную жизнь образ Христа созидается в душе человека. Ложный догмат, ложное вероучение - это подмена образа Христа другим ликом, это искаженное представление человека о Боге, это необратимая потеря живого и реального Христа в вечности. Поэтому святые отцы были особенно чутки к догматической чистоте вероучения, и так непримиримы к ересям и модернистическим извращениям. Для современного человека такая непримиримость может показаться суровым интеллектуальным ригоризмом, но на самом деле, это было любовью к Христу, как Центру жизни, и благоговейным страхом, порожденным любовью, страхом – потерять Христа, заменить Его ложным ликом, а ложным, значит, темным и иллюзорным.

Анафема это только подтверждение того факта, что человек, противопоставляющий учению Церкви грезы своего гордого ума, уже отпал от Церкви. Здесь Церковь, через отлучение, как бы в последний раз обращается к человеку, уже не с предупреждением, а с утверждением о том, что он чужд Христу, как вечной Жизни, что он поставил себя вне Церкви, а уйти из Церкви это значит идти против Церкви, дышать отравленной атмосферой, находиться в иной среде, чуждой Церкви, куда не проникают лучи божественного света.

Люди, индифферентные к вопросам веры, нередко считают, что достаточно снять анафемы и этим разрушится стена разделения между конфессиями, и они объединятся в едином духовном поле, вернее, в одном дворе. Но анафемы не решают участи человека. Это недоразумение. Если врач констатирует смерть человека, то неужели это жестокость врача, и он должен утешать больных ложной надеждой, что мертвый жив?

Но физическая смерть необратима; а духовная смерть, как отпадение от Церкви, становится окончательной только в загробном состоянии. Здесь на земле человек может вновь обратиться к Церкви, и Церковь принимает покаяние любого грешника и еретика даже в последние минуты его жизни, и дарует ему прощение. Поэтому анафема не жестокость, а милость Церкви к людям, как милость родителей к детям, учителей к ученикам, когда те говорят им о том, где таится смертельная опасность, которую нужно избегнуть. Если старший брат рассказывает своим братьям, собирающимся идти в лес, в каком месте обитают змеи, где топкая почва болота, или где ямы, покрытые ветвями и травой, - неужели это жестокость? А ереси и лжеучения это те же скрытые ямы на духовном пути. Преподобный Иоанн Дамаскин называл ереси "волчьими ямами".

Земная жизнь дана человеку для самоопределения его личности, для нравственного совершенствования и выбора духовного пути. Загробная жизнь это раскрытие того, что стяжал человек в земной жизни, а самое главное – стяжал ли он образ Христа в своей душе, стяжал ли благодать Духа Святого – этот вечный Свет, льющийся с небес на землю. А если нет, то в его душе оказывается другой темный образ, так как нейтрального в духовном мире не существует.

Анафема, сама по себе, не проклятие в смысле пожелания погибели, она предупреждение отлученного от Церкви в том, что он оказался в стране проклятия и вечного мрака. После смерти – нет возвращения и нет покаяния.

Если разорвать диагноз болезни, то это не изменит состояние больного. Если уничтожить надпись на могиле, то мертвый все равно останется в земле. Ересь это самоотлучение от Церкви прежде церковного отлучения. Если даже анафема была бы снята с нераскаявшегося еретика, то это не приблизило бы его к Христу, не изменило бы его посмертной участи. Блаженный Августин говорил, что без Церкви можно верить в Святую Троицу, держать в руках Евангелие и проповедовать его, можно стать мучеником за имя Христа, но без Церкви невозможно одно – спасения. Об этом свидетельствует Церковь словом "анафема" подобным крику материнской боли о своих умирающих детях.