О современном неогностицизме (ответ Зайцеву А.А.)

Осипов не считает, что грех неведения простится без покаяния, напротив, он постоянно настаивает, что "Бог спасает нас не без нас", и простить наши грехи без нашего участия, т.е. без покаяния, Бог не может".
И здесь, что ни слово, то противоречие. В каком грехе неведения может каяться человек, если он не осознал его? То г-н Осипов пишет, что неведение не является помехой к спасению, то говорит, что оно не простится без покаяния. Но ведь само неведение делает покаяние невозможным. Господин Осипов пишет, что простить наши грехи без нашего участия (то есть без покаяния) Бог не может; то говорит, что все это заменит встреча Бога в аду; то утверждает, что для грехов неведения необходимо покаяние, т.е. осознание их; то заявляет, что не простится только хула против Духа Святаго, только таких хульников "оставит" в аду Господь.
Надо сказать, что свт. Иоанн Златоуст в толковании на Первое послание к коринфянам ап. Павла, которое (послание) приводит г-н Осипов, говорит, что человек, "потерпевший урон", навсегда останется в вечных муках. А некоторые более поздние толкователи считают, что согласно контексту образ испытания огнем для человека на Страшном суде относится к пастырям Церкви и проповедникам Евангелия: те кто строят здание из драгоценного и прочного материала, то кладут в основание своей проповеди надежду на помощь благодати Духа Святаго; а те, кто строят из соломы, основываются на собственных силах и талантах. Такие проповеди могут привлечь к себе слушателей, но не могут ни изменять их нравов, ни зажигать в их сердцах любовь к Богу.
Господин Зайцев упрекал меня в приверженности к католицизму, а между тем ему следовало бы заметить, что взгляд г-на Осипова на очищение души адским огнем является повторением католического учения о чистилище, основанного на принципе возмездия: душа уплачивает свой долг страданиями и затем выходит из чистилища, как из долговой ямы. Православное учение другое: нераскаянный грех - это искры ада в душе человека, и после смерти не только грешник будет в аду, но ад будет в нем. Ад это не возмездие за грех, а трагическое следствие греха.
Господину Зайцеву не нравится ссылка на отречение апостола Петра, которое тот совершил сознательно, а надо сказать, что грехи г-н Осипов рассматривает в плоской области человеческого рассудка, хотя грехи прежде всего это состояние человеческого сердца и результат синергии воли человеческой, происходящей от падшего естества, и демонической.
Отречение ап. Петра было следствием потери благодати из-за переоценки своих человеческих сил, самих по себе немощных и растленных, на свою преданностъ Христу, основанную на колеблющейся и пугливой естественной совести, которую г-н Осипов считает приматом в деле спасения. Это был горький опыт для апостола Петра и пример огромного значения для всех нас. Первоверховный апостол, готовый идти ради Христа на пытки и смерть, при промыслительной потере благодати не находит опоры в своей поврежденной первородным грехом природе, заимствованной от Адама, и пугается неожиданно для самого себя слов служанки.
Более того, он трижды повторяет свое отречение от Христа, как бы трижды свидетельствует о немощи человека, трижды обращаясь к нам, говорит о том, что без Христа нельзя исповедывать Христа, что человек падает без благодати Божией, как падает предмет без опоры под действием притяжения земли. Г-н Зайцев пишет: "Вот еще один яркий пример сознательной фальсификации. Ведь разница между "сознаваемым, но все же по немощи совершаемым грехами" и "сознательным и упорным противлением явной истине" вполне очевидна!"
Я согласен, что грех апостола Петра был совершен по немощи человеческой воли, но парадоксально, что г-н Осипов берет эту немощную человеческую волю, которая не могла сохранить от падения первоверховного апостола, в основу спасения для язычников, раскольников и еретиков.
Святые Отцы - эти земные ангелы,- видя в своей душе падение всего человечества, ощущая демонические импульсы в самом сердце, плакали о том состоянии, в котором ввергнуты все люди, без исключения. Преподобный Пимен говорил: "Поверьте, где будет сатана, там буду я". Преподобный Антоний Великий говорил: "Моя продолжительная жизнь была продолжительным плачем о своих грехах". Но этот плач не был голосом отчаяния, он был пронизан лучами надежды на помощь Божию.
Господин Осипов смеется над плачем преподобных, заявляя о том, что в аду грешники спасаются только одним желанием выйти из ада. Нет, желания мало, нужна еще божественная благодать, которая побеждает князя этого мира. Как будто г-н Осипов не понимает слов ап. Павла о том, что человек хочет одного, а делает другое, о противодействии разуму "закона греха". Для г-на Осипова все прямолинейно: захотел в ад - иди в него, не захотел в аду - выходи из него, ты свободен, никто тебе не мешает.
Но г-н Осипов игнорирует еще один важный сотериологический аспект. Грех - это не только немощь человека, но также дело диавола, и одной немощью нельзя объяснить жестокостей нашей жизни, которые при определенных исторических ситуациях - во время войн, революций и тиранических правлений - выплескивались как волны из ада на поверхность земли. Но возьмем пример из Евангелия: разве только по немощи совершал свои преступления разбойник, которого простил Господь; разве по немощи убивал он и грабил? За свои преступления он был приговорен к мучительной казни. Разве он не знал, что проливает человеческую кровь; разве он сознательно не шел против голоса совести и истины? Но и для него осталось открытым покаяние.
Священник, который слышал исповедь приходящих из оккультных сект, знает, что люди делали грех ради греха, что их желанием было исполнить волю сатаны, в их сердцах горел черный огонь мести к Богу. Их "библией" было Священное Писание, прочитанное наоборот, т. е. каждая заповедь превращалась как бы в свой негатив. Это была, по г-ну Осипову, хула против Духа Святаго, однако некоторые из бывших сатанистов пришли к покаянию и получили прощение "в этом веке" через Церковь.
Глубоко человеческое сердце, и поэтому оно не умещается в "прокрустово ложе" рационалистических теорий о сознательных и несознательных грехах и т.д. Наряду с явным злом в жизни человека может действовать невидимое добро, и тогда "сознательное и упорное противление явной истине" неожиданно оканчивается слезами покаяния и обращением к Богу. Для рационалистов все ясно и понятно только потому, что они видят лишь поверхность явлений, как бы тонкую пленку. В этом источник их богословской отваги. Поэтому они подчеркивают карандашом свои собственные мысли или мнимые ошибки своих оппонентов.
Господин Зайцев пишет: "Вот еще один яркий пример сознательной фальсификации". И чтобы этот полемический перл не остался бы незамеченным, проводит под последними словами жирную черту. Но скорее это говорит о другом: о немощи рационалистического мышления познать тайну не только Божества, но и человеческой души. Поэтому слово "тайна" вызывает у г-на Осипова раздражение, поэтому он так плоско и примитивно старается объяснить понятие "мистика" в своем учебнике по богословию.

Глава XII. Отношение к анафематизмам
Обратите внимание на методы господ модернистов. Вместо того, чтобы серьезно разобрать вопрос о анафематизмах соборов, вошедших в канон церковного права и обобщенного чина анафематизмов, который по уставу должен совершаться в неделю Православия? г-н Зайцев просто-напросто убежал от ответа, а вместо этого передал в извращенном виде историю о покаявшемся иконоборце, византийском императоре Феофиле.
Здесь он умышленно и нечестно скрыл самое главное, а именно, что последние слова Феофила были слова покаяния и последние движения его губ - лобызание иконы Божией Матери. Самое грустное, что это не ошибка и даже не единичное искажение, а обычный прием доказательств этих людей, а именно, попытка доказать недоказуемое, идти против очевидного, хотя г-н Осипов декларирует подобные вещи как хулу против Духа Святаго.
Анафематизмы - это ограда неприкосновенности догматов, это явное свидетельство самой Церкви: кто принадлежит ей, а кто оказался вне ее спасительной ограды. Господин Зайцев, очевидно, рассчитал, что большинство его читателей не знают точно историю обращения императора Феофила, и поэтому не смогут проверить достоверность его слов, а те, кто знает, только пожмут плечами и решат, что, наверно, г-н Зайцев запамятовал о том, что слышал когда-то, и только некоторые, поняв в чем дело, скажут: "Голь на выдумку хитра".