О современном неогностицизме (ответ Зайцеву А.А.)
- В творениях Святого Иоанна Златоуста, озаренных благодатью Божией, проявился еще дар блестящего ритора - мастера речи, который своими словами как ювелир ковал золотые украшения. Благодаря силе слова, он умел пленять сердца народа, внимавшего ему. О св. Василии Великом говорили в византийских школах: "Зачем нам учиться красноречию по Цицерону, когда у нас есть Василий". Но когда дело шло о догматических истинах, то язык Святых Отцов становился одномерным и лаконичным, где каждое слово было как бы взвешено на весах, где каждый тезис напоминал по своей точности математическую формулу.
- Понятие и слово может быть употреблено в двух значениях. Первое - собственное, устойчивое, постоянное; второе - относительное, условное, служащее средством к пояснению общей мысли. Здесь понятие теряет свое значение и приобретает форму метафоры.
- Одной из грубейших логических ошибок является употребление метафоры как суждения или идеи. Тогда путаница не только возможна, но неизбежна. Такую искусственную путаницу создают наши оппоненты. Такие слова, как закон и Ветхий Завет, употребленные святыми метафорически, в иносказательном смысле, они принимают буквально (вернее хотят, чтобы мы так поняли). Далее они не поясняют, о каком законе они говорят: о естественном законе, о законе Моисея или о законе греха, что делает путаницу еще более крутой.
- По нашему убеждению, для патролога необходимо знание лингвистики и филологии, так как семантика святоотеческих творений может быть раскрыта и понята только при скрупулезном и честном филологическом анализе. Разумеется, для этого нужно еще и другое условие: включенность самого исследователя в святоотеческую традицию. Что же касается поисков богословских теологуменов для защиты и оправданий своей позиции, то мы считаем, что пользование теологуменами также безнравственно, как пробабелизм иезуитов - ссылки на частный случай жизни какого-нибудь авторитета для того, чтобы оправдать свой сомнительный или экстравагантный поступок. Здесь Предание стараются заменить частным мнением, поэтому мы видим дискредитацию вероучительных книг и цитирование частных мнений без всякого разбора и анализа, как некую автономную самодовлеющую ценность.
- Само слово "теологумен" вошло в наш богословский обиход сравнительно недавно - в конце XIX столетия. Между тем, частные и индивидуальные мнения вовсе не дополняют церковного Предания, не сопутствуют ему, не существуют параллельно с ним, а тем более не углубляют и не обогащают его, а, напротив, противоречат и противостоят Преданию. Частные мнения провоцируют отрыв от общего русла Предания; теологумены, подхваченные модернистами, переходят в открытый вызов к Преданию и борьбу с ним. Поэтому переход от Предания к индивидуальным мнениям, это один из методов внутреннего разложения Церкви.
- Все эти частные мнения - горючее вещество, которое собирают модернисты за стенами Церкви, чтобы затем внести его в Церковь, и здесь устроить пожар. Индивидуальное мнение, которым хотят модернисты заменить Предание - это серьезная провокация нашего времени, это размывание церковного сознания и переход от единства и соборности к группировкам. Модернисты всех мастей, даже те, которые для вида грозят друг другу кулаками, одинаково ненавидят Предание, как каторжанин свои оковы. Спросите наших оппонентов: какая вероучительная книга, где изложено церковное учение, авторитетна для них?
- Вряд ли они смогут ответить. В лучшем случае ответят так же, как баптистский пресвитер, что единственна книга - это Евангелие (как будто для Евангелия не нужны святоотеческие толкования и Предание, чтобы правильно понять его). Если единственно вероучительной книгой остается Евангелие, то зачем тогда их лекции, проповеди, книги и аудиокассеты, которыми они хотят заменить ортодоксальное богословие?
- В лекциях профессора Осипова мы видим желание разрушить все константы богословия и оторвать богословие от литургики. Модернисты стараются показать традиционалистов фанатичными приверженцами формы (как будто форма и содержание не связаны друг с другом, как будто само содержание не определяет форму, а форма не хранит содержание).
- Модернисты знают, что если изменить форму, то изменится в какой-то степени содержание. Они стараются внушить, что традиционализм - это даже не консерватизм, который стремится сохранять наследие веков, а отождествляют его с фанатизмом и застоем. Действительно, традиционализму дорого все, чем живет Церковь: ее догматы, каноны, обычаи, символический и богослужебный язык, устав и времяисчисление. Но это не автономные сакралы, они воспринимаются синтетически в едином церковном организме, и приверженность к ним подтверждается постоянным внутренним опытом, и как раз этот внутренний опыт делает не только Таинства, но и атрибутику Церкви жизнью человеческой души. У человека возникает то, что я назвал бы эмоциональной преданностью к Церкви. Религиозное чувство - это внутреннее свидетельство о бытии и присутствии Божием.
- Но существует еще у православных христиан чувство Церкви, т.е. свидетельство о спасительности Церкви, о своем внутреннем единстве с Церковью. Это не только догматическое сознание о чистоте церковного учения и о единственном спасении в Церкви; это чувство совершенной зависимости от Церкви не внешней, а внутренней, - как мы чувствуем, что наша телесная жизнь связана с биением сердца, Церковь, так же и образно говоря, воспринимается нами не только как поле божественной благодати, но и как сокровенное сердце нашего сердца, как душа нашей души. Поэтому мы храним Православие подобно тому, как человек хранит свое сердце. Церковь берет в себя всего человека, его личность, и человек должен взять в свою душу всю Церковь, т.е. поверить и принять все, чему учит Церковь.
- Модернисты не могут прямо отрицать Церковь, иначе они сразу же разоблачили бы себя. Поэтому они соглашаются, что спасение в Церкви, но расширяют границы Церкви, в результате чего, вместо единой, Святой, Соборной, Апостольской Церкви, оказывается неизвестная нам церковь, охватывающая неопределенное метафизическое пространство. При этом Церковь теряет свою жизненную конкретность или, если угодно, конкретную реальность и превращается в абстракцию. Здесь теряется даже этимологический смысл слова "Церковь" и ее сотериологическое значение.
- Модернизм хочет заменить единую веру множественностью мнений, общее - частным и индивидуальным, поэтому нам предлагают обновленный вариант протестантизма. Модернисты желают под видом изучения патрологии собрать теологумены, извратить святоотеческие мысли и из полученных фрагментов, как из конструкций, создать здание новой церкви, а вернее антицеркви.
- Господин Зайцев не согласен с утверждением ап. Павла, что время Ветхого Завета окончилось, на котором я основывал свою критику концепции г-на Осипова о том, что Ветхий Завет продолжается. Он риторически заявляет, что ему "ничего не остается делать, как объяснять то, что должно быть известно любому семинаристу" (но, добавлю от себя, не известно апостолу Павлу).
- Интересно, что г-н Зайцев знает о том, что известно или не известно семинаристу, неужели он преподает в семинарии, читает лекции семинаристам и принимает у них экзамены? Замечательная осведомленность жителя Калуги; можно подумать, что не г-н Осипов, а он является преподавателем богословия. Вообще чувствуется, что в лице г-на Зайцева Осипов А.И. имеет не только ученика, но и будущего конкурента.
- Однако что должен объяснить г-н Зайцев? Оказывается, что "понятие "Ветхий Завет" имеет несколько значений". В этом отношении я ничего не имею возразить г-ну Зайцеву, более того, как раз на этом основании я утверждаю, что концепция г-на Осипова (о продолжении Ветхого Завета и сосуществовании двух Заветов) порочна.
- Слово может иметь несколько значений в следующих случаях: когда оно является омонимом, т.е. при фонетико-графическом тождестве содержит в себе совершенно различный смысл и понятие, или когда кроме прямого значения слово или понятие употребляют в относительном, условном, метафорическом значении, как изобразительное средство языка. Поэтому мне ничего не остается делать, как объяснить то, что должно быть известно любому преподавателю семинарии.
- Порочность метода г-на Осипова заключается в том, что он основывает свою концепцию на метафоре, что совершенно недопустимо. Этот вопрос настолько важен, что требует особого рассмотрения и анализа, так как у модернистов вошло в привычку спекулятивное употребление образов и символов.
- Метафора, употребляемая как суждение, приводит к абсурду. Этим часто пользовались идеологи и агитаторы атеизма для осмеяния религии. В текстах, приводимых г-ном Зайцевым, слово "Ветхий Завет" употребляется метафорически.
C этой статьей читали также следующие статьи:
|
Книга Екклесиаста. Толкование
Встреча с прошлым
Кратко о бесконечном