Размышление над книгой «Православие и экуменизм»

 

Авторы приводят "Тезисы о филиокве" Болотова, как пример "математическо-логического" мышления. Но один из законов математической логики, приписываемый еще Оккаму, гласит: "Не умножать сущностей без необходимости". Так что даже на уровне логического мышления взгляд Болотова на филиокве не оправдан. 

Авторы далее указывают, что 27 тезисов о филиокве были составлены Болотовым для дискуссии со старокатоликами. При этом авторы совершенно произвольно утверждают, что они стали решающими для дискуссии выводами, хотя она реальных результатов не дала. Надо учесть, что старокатолики отошли от Рима за его нововведения, в частности догмат о непогрешимости папы. Но вместо того, чтобы приблизиться к православию, они сделали непонятный зигзаг и повернулись к протестантизму. 

Перейдем к тезисам Болотова, цитируемым в данной статье. 

Тезис 20 - "Многие Западные, проповедовавшие "филиокве" своим паствам, ни с чьей стороны не встречали возражения, жили и умирали в общении с Восточной Церковью". 

Надо сказать, что в то время термин "филиокве" был еще недостаточно четко определен. Западные отцы - из тех, кто употребляли это слово, могли влагать в него неадекватный современным понятиям смысл, а именно, Дух Святой предвечно исходит от Отца, но во времени посылается Церкви ради крестной жертвы Спасителя, на которой основана сама Церковь. В таком смысле, от Сына исходящего означает через Сына, через совершенное Им дело спасения человечества по евангельским словам: "Я пошлю вам Духа, Который от Отца исходит". Здесь мы видим не ересь, а  недостаточную дифференциацию понятий "от Сына", "через Сына", "ради Сына", которые употреблялись как синонимы. 

Тезис 23 - "Если Западные на VI и VII Вселенских Соборах своего "филиокве" Восточным не предъявляли, то и Восточные не ставили им вопросов об этом для окончательного разъяснения недоумений". 

Во времена VI и VII Вселенских Соборов Западная церковь официально не приняла филиокве как догмат, поэтому оно не разбиралось как ересь. 

Тезис 25 - "Фотий и его преемники имели общение с Западной церковью, не получив (и видимо, не требуя) от нее соборного отречения (в "прямых словах") от "филиокве". 

Во времена Фотия "филиокве" стали употреблять преимущественно Галльские епископы, поэтому в своем послании Фотий предупреждал папу Николая о вкравшихся неправильностях, но не как заблуждений всей Западной церкви. Поэтому он не требовал и не ожидал Соборного отречения, которое было бы необходимо, если бы искаженный Символ Веры приняла бы вся полнота поместной Римской Церкви. 

Тезис 26 - "Не вопрос о "филиокве" вызвал "разделение между Церквями". 

Следовало бы сказать: "Не только вопрос о "филиокве", а ряд других отклонений и заблуждений Римской Церкви", которые достигли такой степени, когда единство с Римской Церковью означало бы для Восточных патриархов солидарность с ее ошибками, то есть соучастие в уже вполне выраженной ереси. 

Тезис 27 - "Следовательно, "филиокве", как богословское частное мнение, не может считаться "непреодолимым препятствием" для восстановления общения между Восточной Православной и Старокатолической Церквями; (т.е. Восточной и Западной)". 

Вероисповедание поместной Церкви никак не может считаться частным богословским мнением. Хоты авторы восхищаются "математико-логической" точностью языка Болотова, но здесь мы видим поразительный алогизм: еретический догмат, в то время самой большой по численности поместной церкви, может быть в этом числовом значении большей, чем остальные патриархаты вместе взятые, вдруг объявляется ничем иным, как частным мнением. Теологумен, официально принятый поместной церковью, получает для нее значение вероисповедальной истины. Поэтому словесное умиление авторов насчет тезисов о "филиокве" Болотова является подготовительной психологической обработкой читателя. Этим самым они как бы выпячивают ошибки Болотова и делают плохую услугу его славе, как выдающегося историка и полиглота. Надо сказать, что впервые эта работа была опубликована в германии именно потому, что она подходила к мышлению старокатолических и протестантских теологов-рационалистов. На русском языке она появилась только спустя 15 лет. 

В X главе авторы, утверждая, что экуменизм существовал в Русской Церкви уже в XIX столетии, приводят в пример святителя Филарета, митрополита Московского. А как мы увидим далее, они просто-напросто спекулируют его именем. Они пишут: "К примеру, можно упомянуть авторитетное для всей Церкви учение святителя Филарета ("великого Филарета", по выражению проф. В.Н.Лосского), в то время митрополита Московского, а ныне причисленного Церковью к сонму прославленных святителей Московских и всея Руси. Здесь имеются в виду его знаменитые "Разговоры между испытующим и уверенным в православии Греко-Российской Церкви" (1815-1832)". 

Во-первых, здесь допущена, может быть небольшая, но существенная ошибка. Книга святого Филарета "Разговоры между испытующим и уверенным" была написана в то время, когда митрополит Филарет имел сан архимандрита. Авторы совершенно игнорируют особый жанр книги, а именно, что она представляет собой диалог - беседу двух лиц, где митрополит Филарет не говорит от своего имени, а развертывает диалог наподобие ранних диалогов Платона, где истина выясняется постепенно, путем всестороннего исследования предмета, и участники диалога не только приходят к согласию, но в процессе самих бесед обогащаются новыми идеями по мере уяснения истины и разрушения недоумений. Сравним "Разговоры" с "Катехизисом" святителя Филарета и мы увидим в них принципиальную структурную разницу.

В "Катехизисе" митрополит Филарет отвечает прямо от лица Церкви. Там доказательства основаны на Священном Писании и имеют форму законченных утверждений. В "Разговорах" идет свободная беседа между двумя лицами. Автор не вмешивается в беседу, а только направляет ее. Он как бы стоит рядом с "уверенным", но не отождествляет себя с ним. Это дает ему возможность избегать императивов в доказательствах, а постепенно доводить "испытующего" до познания и признания истины, а "уверенному" еще больше утверждаться в ней. Этот прием, часто употребляемый в литературе, не дает права отождествлять писателя с созданным им, то есть несуществующим, персонажем. В этом утверждает нас несоответствие между некоторыми выражениями "уверенного" и взглядами самого митрополита Филарета, выраженными в его остальных произведениях, где он говорит от своего собственного имени, а также в его знаменитом "Катехизисе".

Характерно, что в одной из своих резолюций, относящихся ко времени царствования Александра II, он требует наказания католических миссионеров за совращение ими православных в католическую веру. При чем аргументирует это таким, вовсе не экуменическим доводом: если похититель чужого имущества должен быть наказан, то тем более - похититель человеческих душ. В других местах он утверждал, что Церковь только одна и считал слова "разделение церквей", а не "отпадение от единой Церкви", неточной формулировкой. Так что понятно, почему экуменисты идентифицируют с "уверенным" самого митрополита и в тоже время не могут найти в его огромном письменном наследии ничего более "съедобного" для себя. 

Авторы цитируют слова "уверенного": "Никакую Церковь, верующую яко Иисус есть Христос, не дерзну я назвать ложной". Но ведь все еретики учили, что Иисус есть Христос. Даже гностики, которых св. Поликарп, ученик апостола Иоанна, назвал "первенцами сатаны", ариане, македониане, несториане, монофизиты, иконоборцы, манихеи, павликиане, бугомилы в Болгарии и жидовствующие на Руси считали, что Иисус есть Христос. Значит поэтому они не еретики? Приписывать такую кощунственную и, мы бы сказали сверхкощунственную, мысль св. Филарету, это значит допустить существование двух Филаретов: одного сверхэкумениста, который в своих радикальных выводах перегнал все комиссии ВСЦ, и другого Филарета - стойкого защитника Православия.