О современном неогностицизме (ответ Зайцеву А.А.)

Этого не смог или не захотел понять г-н Зайцев.

В седьмой главе, "Сошествие во ад", г-н Зайцев еще более категорически отрицает значение веры в деле спасения, совершенно извращая христианскую сотериологию. Ад из места отвержения от Бога превращается в место встречи с Христом и соединения с Духом Святым. Грешник в аду "падает" в объятия Христа. Никакой веры не нужно. Земная жизнь перестает быть самоопределением и формированием личности. Отрицая Христа на земле, грешник вдруг попадает в область очевидности, видит Христа как Бога. Достаточно почитать описание ада у святых Ефрема Сирина, Кирилла Александрийского и Игнатия (Брянчанинова), чтобы убедиться, насколько елейно-фальшив образ ада у г-на Осипова.

Далее в этой главе содержится какой-то интеллектуальный мираж о крещении грешников в аду Христом и апостолами; теософские рассуждения о том, что в небесную Церковь можно войти, минуя Церковь земную. У г-на Осипова извращен сам догмат искупления, которое воспринимается человеком через веру (а не через насильственную очевидность) и усвояется через Таинство Крещения, которое полагает начало духовной жизни. Эта глава проникнута идеей отрицания Церкви и ее Таинств. Это один из худших вариантов оригенизма.

В VIII главе "Сосуществование двух Заветов" проводится мысль о том, что все люди, не принявшие Евангелие, находятся в Ветхом Завете, а люди, принявшие христианство, могут одновременно находиться в двух Заветах. Г-н Осипов утверждает, что ветхозаветные праведники - это не только те, кто сохранил первобытное предание и закон Моисея до пришествия Христа на землю, а вообще все "добрые" и "совестливые" язычники и иноверцы, к каким бы историческим временам и религиям они не принадлежали. Ветхий Завет г-н Осипов расспространяет также на неверующих людей, так, как будто Ветхий Завет не откровение Божие, а голос естественной совести и не содержит в себе определенных познаний о Божестве и религиозных обязательств.

Основой как Ветхого, так и Нового Заветов является вера, а здесь неверующих людей хотят без их ведома усыновить Ветхому Завету. Спасение без веры - это новое сотериологическое понятие, которое возникло в среде теософов и получило поддержку у обновленцев, названных народом "красными попами".

Концепция г-на Осипова об аде приводит человека к убеждению, что ад существовал когда-то давно, а Христос своим пришествием разрушил ад, упразднил его и превратил из темницы в то место, куда могут входить и из которого могут выходить грешники по своему желанию. В пересказе Зайцева, господин Осипов выразил мысль, что в аду могут находиться, как дежурные священнослужители, апостолы, которые крестят души некрещеных грешников по их желанию и переводят в рай. Так что перед самим сатаной грешник отрицается от сатаны и спокойно уходит от него.

Господин Осипов в творческом задоре даже забывает, что церковное Таинство совершается над личностью живого человека, и благодать Таинства освящает его душу и тело, как психофизическую монаду (временно разделяемую смертью). Таинство не может воспринять ни тело человека, раз-лученное с душой по смерти, ни душа человека, разлученная с телом.

В общем, г-н Осипов, рисуя вместо ада какой-то перевалочный пункт для души, совершающей путь в загробную жизнь, в сущности отрицает ад и вечные муки. Между тем, анафематизмы против Оригена и его учений касаются тех, кто не верит в вечные муки для грешных. Таким образом, трагедию ада, как вечного отлучения грешника от Бога, г-н Осипов подменяет либеральным оптимизмом, т.е. завязывает глаза человеку, идущему по дороге над пропастью.

В девятой главе, "К вопросу о границах Церкви", г-н Осипов, как большинство либералов и модернистов, выражает сомнение в том, что спасение может быть только в Православной Церкви; не в какой-то неизвестной, аморфной, абстрактной Церкви, а в реальной исторической Церкви - Единой, Святой, Соборной и Апостольской. Поэтому он пытается доказать, что без земной Церкви возможно войти в небесную Церковь и даже противопоставляет их друг другу.

В десятой главе, "Погибнут ли некрещеные младенцы?", г-н Зайцев отрицает необходимость крещения младенцев, вопреки постановлению канонического Карфагенского собора. Г-н Зайцев так и не смог ответить на вопрос: почему Церковь не предает христианскому погребению и не поминает некрещеных младенцев. Если у них была бы хоть какая-нибудь возможность спасения, то это запрещение было бы не только абсурдом, но и бесчеловечной жестокостью со стороны Церкви. Значит этой надежды нет.

Под литургическим преданием мы понимаем предание, которое существовало в Церкви всегда и везде, а, разумеется, не современные эксперименты модернистов, как например, канон мученику Уару с молитвами за некрещеных, составленный митрополитом Никодимом (Ротовым), или такого же свойства молитвы о самоубийцах и жертвах абортов.

В одиннадцатой главе, "Что такое хула на Святого Духа", г-н Осипов отрицает учение Церкви о том, что хула на Духа Святого это не внешнее действие, а само состояние души человека, при котором невозможно покаяние. Г-н Осипов понимает хулу на Духа Святого рационалистически и сводит ее к сопротивлению осознанной человеком истины, так как вся его концепция основана на плоском рационализме.

В двенадцатой главе, "Отношение к анафематизмам", господа Осипов-Зайцев отвергают значение анафематизм для загробной жизни души. Под анафемы канонических соборов попадают все ереси древней Церкви, а современные ереси представляют собой только их варианты и комбинации. А г-н Осипов допускает посмертное покаяние еретиков, и поэтому готовится к встрече с ними в небесном царстве.

В этой главе г-н Зайцев вслед за своими учителями проявляет прямо таки львиное бесстрашие по отношению к анафематизмам - церковному отлучению, словно забывая о том, что страх Божий - это не боязливость перед людьми, а начало премудрости (см. Пс. 110, 10) и необходимое условие для очищения души и богообщения, необходимая ступень к любви - венцу всех добродетелей.

В тринадцатой главе, называемой "Заключение", г-н Зайцев выражает уверенность что представленная им аргументация должна вполне убедить всякого "нормального" и не "потерявшего совесть человека" в правоте г-на Осипова. Затем г-н Зайцев, не стесняясь, искажает разделяемое мной учение Церкви о том, что человек спасается верой, проявляемой в делах любви и включенностью в благодатное поле Церкви, и приписывает мне абсурдные утверждения о том, что "для спасения человеку достаточно одного лишь "внешнего обнаруживания" своей православности, а совесть - совершенно не причем".

Другими словами, г-н Зайцев хочет сказать: раз архимандрит Рафаил возражает г-ну Осипову в том, что можно спастись без Церкви с ее Таинствами, не веря в Христа и не исповедуя православную веру, а только силой невозрожденной совести, то у него самого (архимандрита Рафаила) с совестью дело обстоит плохо. Этим психологическим шантажом заканчивается брошюра г-на Зайцева.

В лекциях г-на Осипова отразился дух современного либерализма который хочет свить свое гнездо в Церкви. Натиск этих либеральных настроений, принявших форму ревизии православного богословия, по-видимому, будет усиливаться. Поэтому нам придется более подробно остановиться на концепции г-на Осипова, пересказанной г-ном Зайцевым, если только имя последнего не использовано как псевдоним.

Но самое возмутительное в этой брошюре то, что антицерковное учение выдается за свидетельство Святых Отцов и учение древней Церкви. На этом примере читатель может увидеть, что эмпирическая природа и естественная совесть ее авторов все-таки повреждены первородным грехом, не смотря на то, что г-н Зайцев и его учителя отстаивают диаметрально противоположное мнение.

О языке современных "властителей богословских дум
Да, громче музыка, играй, победу:
Мы победили и враг бежит!
(военная песня)

 

Отзывы о лекциях г-на Осипова А. Н. и эйфория автора по поводу своей собственной брошюры

 

"...Г-н Осипов авторитетный свидетель церковной истины"
"...из сказанного очевидно" (С. 72)
"...было сказано более, чем достаточно" (С.76)
"...излагаемое А.Н.