Ниспровергатели Святого Дионисия Ареопагита

Я не могу представить, что профессор богословия не знал таких элементарных вещей, поэтому мне кажется, что он просто отдал дань своим школьным симпатиям и прибегнул к заведомо двусмысленным доказательствам. Мейендорф не стесняется назвать откровение святого Дионисия об ангельском мире “вымышленной конструкцией” (стр.277). Значит Церковь, приняв учение о ангельском мире, заключающееся в книге “О небесной иерархии”, не увидела в противоположность протопресвитеру Мейендорфу лжи, натяжек и несоответствий. Такое заявление мог сделать только рационалист, потерявший уважение к церковному Преданию. Совершенно безосновательно сближать учение еретиков - протоктистов с святым Дионисием Ареопагитом; здесь уже область фантазии, с которой не спорят.

Касаясь церковной иерархии, Мейендорф заявляет, что система церковной иерархии у святого Дионисия “совершенно игнорирует боговоплощение” (стр.278). Напротив, она основывается на боговоплощении, так как в противном случае ограничилась бы ветхозаветной иерархией. Мейендорф пишет, что отношения между Богом и человеком в “Церковной иерархии” “полностью детерминизированы системой посредников” (стр. 278). Однако иерархическая система - это духовные каналы благодати, которая совершает дело спасения, освещает и преображает человека, но не отнимает у него свободы воли. В этом отношении человек, включенный в систему иерархии, продолжает оставаться свободным существом с постоянной свободой выбора.

Что касается триадичности церковной иерархии, то о трех степенях священства упоминал священномученик Игнатий Богоносец, ученик апостола Иоанна Богослова.

Насчет критики Мейендорфа евхаристических воззрений святого Дионисия надо отметить, что Дионисий не имел в виду написать всесторонний анализ литургии, а ограничился главным образом нравственным аспектом. Здесь вовсе нет символичности таинства, а символичность описания таинства.

Мейендорф договорился даже до того, что такие церковные обряды, как открытие и закрытие Царских врат во время литургии возникли при влиянии “Ареопагитик”, хотя это хронологически не совпадает с распространением творения святого Дионисия и носит свой собственный символический и мистический смысл, вложенный в саму литургию. Далее Мейендорф обвиняет святого Дионисия в такой экклезиологической крайности, граничащей с извращением, как клерикализм. Если стать на позицию г-на Мейендорфа, то еще с большим основанием можно упрекать в этом священномученика Игнатия Богоносца, в посланиях которого значение иерархии подчеркнуто с большей решительностью и в большей степени, чем у святого Дионисия. Однако, по нашему мнению, корни клерикализма надо искать в стремлении - создать искусственный гибрид государства-церкви, в смешении церковных и государственных прав и обязанностей.

Мейендорф упрекает святого Дионисия в том, что он ограничился только некоторыми аспектами домостроительства Христа. Но разве не естественно, что святой Дионисий в книгах о иерархии говорит о Христе, как о первоначальном источнике освящения? Мы не можем поставить обвинение тому или иному учителю Церкви, что он не дал в своих произведениях систематизированную христологию и экклезиологию. Мейендорф затрудняется ответить на вопрос, как может человек такого умственного масштаба и нравственной высоты, как автор “Ареопагитик” прибегать ко лжи и подделкам.

Мейендорф пишет: “По всей видимости, автор “Ареопагитик” не имел в виду вводить людей в заблуждение. Его сочинения были намеренным псевдоэпиграфом, но он недооценил доверчивость своих современников, которые проглядели самые очевидные противоречия. Очевидно, что автор воспользовался именем Дионисия Ареопагита, чтобы придать больше веса своей апологетике, цель которой заключалась в объединении христианской системы с иерархическим миром неоплатоников” (стр.273).

Мейендорф называет имя святого Дионисия Ареопагита “псевдоэпиграфом”, вопреки всякой очевидности, так как автор “Ареопагитик” выступает в своих произведениях, особенно в письмах, как вполне историческое лицо: ученик апостола Павла, сотаинник святого Иерофея, а также друг, а в некотором смысле наставник, апостола Тимофея. Здесь только две возможности: или автор “Ареопагитик” лжец и вор апостольского имени, или душевнобольной визионер.

Мейендорф считает, что великие отцы Церкви VI века и последующих столетий были людьми наивными, доверчивыми, и лишенными способности критического анализа, в противоположность современным критикам святого Дионисия, питающихся похлебкой из протестантской кухни.

То Мейендорф пишет о сознательном обмане, при помощи которого автор “Ареопагитик” хотел придать больше веса своим произведениям, - то есть о явной подделке, то заявляет, что тот сам не представлял, что его обман так ловко удастся, и эта грандиозная мистификация не входила в его расчеты. Этим самым Мейендорф, запутавшись в собственных противоречиях, представил историю с вымышленным псевдо-Дионисием как первоапрельскую шутку, в которую в течение полтора тысячи лет продолжает верить наивный люд.

Чтобы дискредитировать книгу “О небесной иерархии” Мейендорф прибегает к следующим, с позволением сказать доказательствам: “...песнопения праздников Вознесения и Успения Богородицы провозглашают удивление ангелов (“ангелы дивляхуся”) тому, что человеческая природа в лице Христа и Богоматери “восходит от земли на небо”, вполне независимо от ангельской иерархии” (стр.277).

По мнению Мейендорфа низшие ангелы могут удивляться, а высшим это не пристало, и если все ангелы удивляются, то значит иерархия Дионисия сломана. Но, удивление ангелов - это благоговейное созерцание тайн Божьих. Позволю себе предположить, что если бы ангелы могли удивляться по-человечески, то удивились бы тому, как православный священник может совершать богослужение в память священномученика Дионисия Ареопагита, как “списателя чинов ангельских” и, в тоже время, в своих книгах утверждать, что это мифологическое лицо. Значит такой священник сам представляет себя как мистагога, совершающего мифологическую мистерию.

* Киев, 2002г., III часть, глава 4-ая, “Псевдо-Дионисий Ареопагит”, стр. 272-282.