Искупительная жертва – единственная основа спасения

«Искупил еси ны от клятвы законныя
  честною Твоею Кровию»
 

Догмат о искуплении  - это сердце православной веры. Все догматические утверждения в сфере триадалогии, христологии, экклесиологии и сотериологии проверялись отцами Церкви прежде всего по отношению к возможности искупления и спасения человека Христом. Он является не только критерием чистоты веры, но также камнем преткновения для еретиков и лжеучителей от апостольского века до наших дней.

Догмат о искуплении особенно раздражает либеральных теологов, которые подобно древним иудеям не хотят допустить, что Христос искупил и освободил их от плена греха и власти диавола. Они считают, что родились свободными и получат рай, как свое родовое наследство, а на Евангелие смотрят как на руководство к самосовершенствованию. Им чужд догмат о искуплении – это непоколебимое основание, на котором зиждется Новозаветная Церковь.

В других религиях и почти во всех конфессиях догмат о искуплении отсутствует или в корне искажен. В иудаизме этого догмата не существует. По учению талмуда адамов грех не распространяется на его потомках. Иудей спасается исполнением предписаний торы и талмуда. Ожидаемый мессия избавляет не людей от греха, а Израиль от его врагов. Самые грешные из иудеев временно мучаются в аду, но затем получат прощение по молитвам Авраама и других праведников. Таким образом, в иудаизме содержится своеобразный национальный «апокатастасис».

В магометанстве учение о искуплении отсутствует. Исполнение Корана и сунны (предания) служит гарантией спасения для мусульманина. Магомет не искупитель, а посланник, через которого аллах открыл людям свою волю. Коран категорически отрицает не только христианское учение о Жертве Христа, но сам факт распятия. По учению Корана, Христос взят на небо подобно пророку Илии, а вместо Него был распят Симон Киринейский (такая мысль встречается уже во втором веке у гностика Василида). Мусульмане верят, что все исповедующие ислам, какие бы они грехи не совершили, в конце концов будут прощены и спасены по молитвам Магомета и его преемников. Таким образом, в исламе мы видим конфессиональный «апокатастасис». 

В буддизме также отсутствует идея какого либо искупления. Буддизм отвергает существование божества, как абсолютного духа. Мысль о вечной жизни, как продолжения бытия, вызывает у буддиста ужас и отвращение; он ищет спасения в смерти, в погружении себя в некий психический вакуум, где отсутствуют чувства, мысли и желания. Это психическое самоумерщвление воспринимается им, как высшее метафизическое состояние. Нирвана – прорыв в воображаемую пустоту и переживание своего бытия как антибытия, где нет страданий – заветная цель буддизма. 

Язычество, в самих высоких взлетах античной и индуистской философии и мифологиях, ничего не знало о той всемирной искупительной жертве, которую принесет Бог за человечество. В индуизме спасение это растворение индивидуального в космическом, космического – в меоническом, меонического – в абсолютном; личность, как таковая, исчезает; спасителем является Шива – индийский сатана, который разрушает миры.

Только христианство принесло миру радостную весть о том, что человечество искуплено Кровью Христа. На эту весть языческий и иудейский мир ответил жестокими гонениями. Крест Христа казался языческим философам безумием, а иудейским учителям – унижением божества. Однако уже во времена апостолов среди христиан появились еретики-докеты, которые учили, что Христос пришел на землю призрачно, в неком эфирном теле. Эта ересь отвергала догмат о искуплении. Если Христос не принял человеческую плоть, то Его страдания призрачны, значит, искупление также призрачно и сама Голгофа превращается в сцену, где роль иллюзиониста исполняет Сын Божий. Это еретическое учение о «божественном обмане» было настолько пагубным и кощунственным, что апостол Иоанн запретил христианам пускать проповедников докетизма в свои дома и даже приветствовать их при встрече. 

Другие гностики также отрицали искупительную Жертву Христа Спасителя. Гностик первого столетия Симон-волхв возил с собой женщину по имени Елену – блудницу из Тира, и учил, что его сожительница образ человеческой души, а он – воплощение бога или высшего эона, который взял в свое общение падшую женщину. Это снисхождение божества к блуднице заменяет искупление у Симона-волхва.

Несколько отступая от темы, отметим следующее. Запутанное и темное учение Симона-волхва выглядит примерно так. Божество рождает мысль – эннию; энния творит ангелов; те восстают против своей родоначальницы и заключают ее в узы вещества. Энния переходит в тело Елены Прекрасной, из-за которой пала Троя, и в Елену-блудницу из Тира, которую Симон-волхв делает своей спутницей. Порочная жизнь женщин, в которых воплощается энния, не оскверняют саму эннию и она в теле блудниц остается чистой искрой божества. В этом заключается тайное учение гностиков о том, что душа не зависит от телесных дел, как царственный узник не теряет своего достоинства оттого, что находится не во дворце, а в мрачной темнице. Это значит, что можно отдаваться порокам и при этом оставаться чистым.

Другой гностик Карпократ развил учение Симона-волхва. Он считал тело постоянным врагом души и учил, что надо предаваться распутству для того, чтобы изнеможить и умертвить тело, и дать возможность душе скорее освободиться от его гнета. Унижение тела через пороки и разврат Карпократ считал спасением души и аналогом искупления. Это гнусное учение сирийских гностиков впоследствии преподнес своим читателям писатель-сатанист Анатолий Франс в повести «Таисия», где проституцию представил как вид искупления.

Гностик второго столетия Василид создает теогоническую систему из 360-ти эонов по числу дней года. Эон София выпадает из плеромы – полноты бытия и погрязает в болоте вещества. Здесь к ней снисходит один из высших эонов – Христос и блистанием своего света открывает ей ту славу, которую она имела, находясь в плероме. Вслед за Христом София возвращается в свою небесную обитель. Никакого искупления здесь нет. Известный церковный историк Робертсон пишет: «Учение о искуплении было несовместимо с началами Василида. Он не допускал другого оправдания, кроме оправдания через усовершенствования в освящении, и заявлял, что каждый ответит за свои собственные грехи» («История христианской Церкви», Робертсон, 1 том, 45.стр.). Василид отрицал первородный грех и искупительную жертву Христа, а все сводил к научению.

Самым крупным гностиком второго века был Валентин, который описал перипетии и странствования Софии в духе дедективно-мистического романа. В противоположность Василиду он допускал искупление, но в таком искаженном и изуродованном виде, что оно не имело ничего общего с апостольским учением о Жертве Христа.

Валентин делил людей на три группы: телесных, душевных и духовных. Для спасения духовных людей (пневматиков) было достаточно знания гностического учения; они спасались независимо от собственных дел и нравственных предписаний. Для душевных, к числу которых Валентин относил церковных христиан, Иисус распялся; перед распятием его покинул божественный эон-Христос и его собственный высший дух. Через распятие на кресте Иисус показал душевным христианам (психикам) как совершенствовать себя посредством страданий. Здесь был пример, а не искупительная жертва, и воздействие, подобное катарсису античных трагедий. Душевные, в отличие от духовных, могли спастись или погибнуть соответственно своим делам.

Всякая ересь связана с отвержением или искажением догмата о искуплении. Если нет искупления, то христологические догматы теряют свое значение; они становятся безразличными для сотериологии. Человечество мог искупить только Богочеловек, имеющий полноту Божественного бытия и совершенство человеческой природы. А дать заповеди и показать нравственный пример мог Христос, в интерпретации гностиков, монофизитов и несториан. 

Если Христос не Искупитель, а учитель, то христология перестает быть необходимой для спасения, так как пример и учение это внешние действия Божества по отношению к человеку, а искупление – замена человека Сыном Божиим на кресте, то есть мистическая онтология.