Об опасности богословского реформаторства

Третий и четвертый век были временем тринитарных споров. Пятый и восьмой – становлением христологических догматов. Четырнадцатое столетие – выяснением соотношения трансцендентного и имманентного в Божестве. В двадцатом веке, в связи с теософскими и экуменическими настроениями, модернисты заменили догмат веры в Церковь сложной проблематикой, в которой вырисовываются две задачи: обосновать неверие или сомнение в существующую историческую Церковь, и стимулировать поиск несуществующей церкви. Так как центром духовной жизни Православия является евхаристия, то и она, по логике вещей, вернее ходу настроений, должна стать предметом ревизионистской критики и построений новых концепций.

Итак, первая задача модернистов - размыть границы исторической Православной Церкви, сделать ее чем-то аморфным, неопределенным, меняющимся экзистенциальным понятием, перевести ее в область субъективизма и психологизма, разрушить внешние твердые ориентиры. Теософы говорят: ищите везде истину, разрушайте авторитеты, где догмат – там истины не существует. Нам внушается мысль: церковь везде и нигде, это понятие зависит от широты нашего духовного кругозора. Итак, “ломайте заборы, ограничивающие Церковь, они не доходят до неба”. Очевидно, конечный результат таких исканий и ломок будет вывод, что Церковь это космос, святыня это само бытие, а каждый человек – теург в нерукотворном космическом храме; что пение птиц, восходы и закаты солнца, течение звезд – это вселенская литургия.

Теперь модернистам надо приняться за евхаристию, показать, что она не истинное Тело и Кровь Христа, а только образ Его Тела и Крови. Конечным выводом такой концепции будет то, что каждый человек – теург, взяв гроздь винограда, или, скажем, яблоко, а если ничего нет под рукой, то комочек земли, и поверив, что это тело и кровь Христа через воображение или медитацию, может причаститься им как во время евхаристии.

До этого, по-видимому, еще далеко, но работа уже началась. Здесь тот же старый прием: дерзко обвинить Церковь в отступлении от Православия, убеждать людей, что она несколько столетий находилась в католическом плену, что она духовно и интеллектуально спала, и теперь настало время пробудить ее. На самом деле, под видом очищения от заблуждений, модернисты пытаются делать постоянные инъекции ядом протестантизма в православное богословие, пока люди не перестанут понимать, в чем же Православие. Не будем забывать, что протестантизм разбивал молотом мрамор алтарей, под призывами вернуться к Древней Церкви и святым отцам. В настоящее время мы входим в период скрытой реформации, или, если угодно, подготовки к ней, глубокой разведки с локальными стычками, чтобы определить в каком направлении надо вести сражения, по каким точкам и в каком порядке должны наноситься удары.

Мы хотим отметить одну из особенностей некорректной богословской полемики. Это пользование цитатами, умышленно расчлененными и изолированными от контекста. В патристике существуют различные жанры: послания, частные письма, проповеди, богословские трактаты, гимны, диалоги и т.д. Например, в письмах и проповедях широко употребляются метафоры, сравнения, образы, для того, чтобы дать определенные представления даже ассоциативного характера, через земные подобия стараться приблизить ум к метафизическим сущностям и духовным тайнам. В гимнографии язык еще более условен; ее цель – эмоциональный гносис, познание посредством переживания. Для богословских трактатов характерна максимальная точность слова, обращение его от многомерности образа к одномерности идеи, строгая терминология и предупреждение семантической сложности, ведущей к неадекватным понятиям. Вершиной совершенства такого богословского языка являются постановления и оросы Вселенских и Поместных Соборов. Полемисты должны знать это, однако, делают вид, что как будто языковый (филологический и лингвистический) анализ – это новость, которая еще не дошла до них.

Затем в выборе цитат проявляется волюнтаризм. Те цитаты, которые не отвечают цели полемиста, тем более противоречат его концепции, игнорируются так, как будто их вообще не существует, а затем происходит монтаж цитат по заранее намеченному плану. Неискушенному читателю трудно представить, что альтернативные высказывания святых отцов исключены из таких работ. Здесь мы оказываемся перед парадоксом, который может прозвучать дерзко и даже кощунственно: ложь, через слова святых отцов.

В Православии всегда существовала и существует богословская традиция. Третья ложь современных модернистов - это дискредитация традиции. Как Священное Писание невозможно понять без Священного Предания, так патристические произведения и мысли святых отцов невозможно правильно понять вне русла церковной традиции. Поэтому она с большей силой подвергается нападкам со стороны модернистов. Так, например, чтобы дискредитировать Послания Восточных Патриархов, Иерусалимского патриарха Досифея, самого выдающегося борца с католицизмом конца 17-го столетия, посредством литературных интриг выставляют едва ли не проводником католицизма. А святого Филарета митрополита Московского, одного из самых выдающихся церковных деятелей 19-го столетия, - чуть ли не пешкой в руках обер-прокурора Священного Синода Протасова. И это для того, чтобы дискредитировать “Катехизис” Филарета, несущего в себе богословскую традицию православия.

Чтобы создать экклезиологическую путаницу, надо создать путаницу в вопросах евхаристии, и часть современных литургистов принялась за это, как говорится, “засучив рукава”. У царя Соломона написано: “Время разбрасывать камни, и время собирать камни”. Эти “добрые” люди хотят разбросать камни древнего храма, а затем собрать их, только в другом виде.

Эту статью я начал как введение к евхаристическому вопросу, искусственно поднятому в настоящее время. Но она относится в такой же степени и к ревизии других основ православного вероисповедания. В ней позиция и методы модернистов даны в самой общей схеме, очерчены как бы пунктиром. Думаю, что она имеет самостоятельное значение, и поэтому я счел целесообразным ознакомить с ней читателя.