Брызги девятого вала

Современные модернисты-теологи это только пена и брызги девятого вала либерализма, грозящего обрушиться на Церковь и уничтожить последние островки Православной веры и нравственности. Разрушительная сила либерализма заключается в том, что он имеет мощного союзника в глубине человеческого сердца – первородный грех, в котором заложена программа человеческих страстей, доходящих до ненависти к святыни и любви к демону.

Грех существует со времен падения праотцев, но люди в прошлом понимали, что грех это ненормальное состояние, болезнь души, падение человека в какую-то метафизическую пропасть. Борьба добра и зла, чистоты и скверны, света и тьмы - это перманентная трагедия, которая происходит на двух планах: человеческой души и истории мира.

Либерализм уничтожает само понятие греха; он находит ему оправдание в свободе человеческой личности как в праве осуществлять свои желания. Человек адаптируется к зловонию греха, как больной привыкает к зловонию гноя, сочащегося из его язв. В глазах либералов грех превращается в природное, естественное свойство человека, а христианская нравственность (и не только христианская) - в бессмысленное самоистязание; он перестает считаться унижением человеческого достоинства, нечто постыдным и грязным. Даже гнусные извращения либерализм старается оправдать и узаконить. Постыдным для либералов считается другое: не исполнять своих страстей и желаний, учить, что психические и соматические извращения не совместимы с христианством, что разврат и блуд это отречение от Христа.

Лукавый девиз либералов и оккультистов всех мастей, вплоть до сатанистов это: "Возвращение к природе", но под природой они понимают природу, пораженную и порабощенную грехом, которую христианство стремится исправить и преобразить. Поэтому призыв, возвратиться к эмпирической природе, это призыв увековечить свое падшее состояние, более того, отдаться безудержному греху.

Люди превращаются в стадо свиней, которое собралось около корыта: свиней больше ничего не интересует, как занять у кормушки свое место. Единственная мораль этого стада: "Ешь сам, и не мешай другому".

Жизнь современного человека катастрофически обеднена, как интеллектуально, так эмоционально. Те идеалы, которым жили люди в прошлом, списаны под наивный романтизм, а сам интеллектуализм превратился в прагматику: людям интересно то, что выгодно для них, и что удовлетворяет их страсти.

Церковь стоит как крепость на пути либерализма, однако она не может быть полностью изолирована от мира, поэтому дух либерализма все больше проникает в сознание современных христиан, как вода в щели корабля. У многих притупляется ненависть к греху, как злу, ведущему к вечной смерти. Эта нравственная индифферентность превращается в солидарность к греху, во внутреннюю симпатию к греху, которая выдается за любовь к человеку, за снисходительность и терпимость. Теперь назревает реальная опасность, что люди, впитавшие дух либерализма, и, в тоже время, считающие себя христианами, захотят примирить, соединить в какой то уродливой унии Православие и либерализм, и для этого реформировать само Православие.

Первая задача либерализма – затушевать понятие греха, уничтожить в сознании людей тот колоссальный факт, что первородный грех как болезнь поразил все человечество; объяснить грех, как следствие внешних факторов - дурных примеров, плохого воспитания, или же соматических наклонностей. Грех стараются игнорировать, вычеркнуть из сотериологии, или показать, что он не так отвратителен, как казалось нашим предкам, что боязнь греха как духовной эпидемии - это порождение темного средневековья, что грех это в худшем случае сумма плохих привычек, которые можно искоренить силой человеческой воли, если это только нужно. Один из профессоров, чтобы показать, что грех не особенно страшен, договорился до того, что Христос принял на Себя греховную человеческую плоть и до самой смерти на Кресте боролся с грехом, живущим в этой плоти.

Вторая задача: либералы стараются извратить христианское учение о искуплении. Мысль, что люди пленники демона, и только Голгофская Жертва Христа может искупить и освободить их - шокирует либералов. Они повторяют слова фарисеев, брошенные Христу, когда Спаситель говорил, что истина освободит их: "…мы не были рабами никому никогда", то есть освобождать нас незачем и не от кого. Господь говорит фарисеям: “Ваш отец диавол, и вы хотите исполнить похоти отца вашего”, а современные либералы стараются опровергнуть существование демона, как источника зла и греха; для них демон это некая метафора и аллегория, или же поэтический образ, не лишенный определенной привлекательности. Нет греха, нет сатаны, нет вечных мук – вот что хотят внушить людям либералы. На вопрос: для чего же Христос пришел на землю, они отвечают: чтобы показать пример самоотверженной любви, то есть Он пришел для назидательных целей.

Третья задача: либералы утверждают, что спасение возможно вне Единой Вселенской Церкви. Здесь они стараются внушить, что само понятие Церкви еще не определено, что Святые Отцы, жившие жизнью Церкви, освящаемые ее таинствами, верившие в Церковь как в "столп и утверждение истины", на самом деле не понимали, что такое Церковь, и не могли дать ей четких богословских определений на протяжении 19-ти веков. Теперь этот труд выпал на долю модернистов-реформаторов, как новых афанасиев и кириллов.

У модернистов богатая фантазия. Одни из них говорят, что границы Церкви определяются в человеческом сердце, другие, что границ Церкви вообще не существует, третьи, что Церковь там - где истина, а истина там - где Церковь, четвертые учат о Небесной Церкви, к которой принадлежат достойные люди из всех конфессий, пятые - о частичной благодати, которая находится во всех сектах и ересях, шестые о том, что, призывая имя любого бога и поклоняясь идолам, человек внутренне поклоняется Христу, и Бог приемлет такое поклонение.

Ближайшая задача реформаторов – утвердить принцип религиозного плюрализма, и под видом свободного исследования защищать как истину различные мнения, противоречащие друг другу. Все это должно создать хаос в умах верующих, и привести их к скептицизму, и затем расшатав веру в объективность догматов, установить экзистенциальный подход к христианству, который даст простор человеческому воображению: каждый будет объяснять христианство, исходя из своих личных представлений, или же строить новые вероучения, считая себя христианином.

После этого наступит следующая фаза, как реакция на богословский анархизм: появится тенденция объединить разрозненные вероучительные мнения воедино, чтобы они стали приемлемыми для всех, в результате чего появится учение с теологическим минимализмом и антропологическим максимализмом. Затем около "освобожденного" человека возникнет темный силуэт козерогого Пана и… занавес опускается.