Нуждается ли Осипов в искуплении?

Затем г-н Осипов вторично цитирует Афанасия Великого, и вторично искажает смысл его слов: “Покаяние не выводит из естественного состояния, а прекращает только грехи”.

В этом изречении г-н Осипов хочет найти подтверждение своей концепции о том, что Христос взял греховную человеческую природу, чтобы соединив ее с божественной природой, очистить и исцелить в Своей ипостаси. Покаяние только приостанавливает действие греха, но не уничтожает его, и даже не очищает человека от личного греха, а только создает условие, при котором благодать очищает грех, но непременно через Голгофскую Жертву Спасителя.

Далее, г-н Осипов задает вопрос, кому была принесена Жертва. Он приводит слова святого Григория Богослова: “Что Он Бог Слово – Христос, был Жертва, но и Архиерей, Жрец и Бог”, и далее, “Что жертва была принесена не лукавому, ибо как это было бы оскорбительно, не Отцу у Которого мы не были в плену и Который любит нас не меньше, чем и Сын, а человеку нужно было освятиться, человечеством Бога”.

Представьте, что солдат в бою пожертвовал собой, и закрыл своей грудью жерло вражеского дота. Можно ли сказать, что он принес жертву своим врагам? - это было бы оскорбительно. Можно ли сказать, что он принес жертву своим сотоварищам? - это было бы неточно. Здесь надо поставить вопрос: ради чего он принес жертву? И будет ответ - ради победы, ради своего народа. Христос - Богочеловек; Он приносит и принимает; Он Агнец, идущий на заклание и Архиерей, принимающий жертву. Агнец – Его человеческая плоть, Архиерей – Божество, но обе природы в одной Ипостаси.

На Кресте Христос, будучи безгрешным, заменяет Собой падшее и грешное человечество, и через Голгофскую Жертву освящается и искупляется человечество, и это искупление реализуется для каждого человека в таинствах Церкви. Крест Христа это воплощение двух онтологических свойств Божества – любви и правды. Без двуединой любви и правды Божество не может существовать, это было бы абсурдом. Абсолют изменился бы по отношению к Самому Себе, как несовершенное существо. Христос принес жертву Триединому Божеству тем, что спас человечество, сохранив любовь и правду через распятие Своей Плоти. Образно говоря, любовь распялась ради правды, об этом пишет святой Игнатий Богоносец: “…моя Любовь распята”; в контексте Любовь означает Христа. Здесь раскрывается смысл слов святого Григория: “Человеку нужно было освятиться человечеством Бога”.

Далее г-н Осипов приводит слова Максима Исповедника: “Он, Бог Христос, преподнося как благий все достигнутое Им тем, ради кого Он стал человеком”, т.е. Жертва совершена во имя любви Бога к человеку. Почему и говорится, что это – жертва любви”.

Эти слова с первого взгляда могут показаться идентичными нашему представлению о Голгофской Жертве, но на самом деле, здесь скрыт другой семантический смысл, который в дальнейшем раскрывается г-ом Осиповым, а именно: все достигнутое Им не искупление человечества на Кресте, а усовершенствование Своей падшей человеческой природы, что является одним из положений несторианства.

Г-н Осипов цитирует профессора Виктора Несмелова “по поводу понимания юридической жертвы”: “Ведь не один здравомыслящий человек никогда не допустит, что будто бы ради справедливого прощения своего обидчика он сам должен перенести то наказание, какое по закону следовало бы было перенести его обидчику, и что будто бы после этого наказания, он может с правдою и любовью простить своего обидчика”.

Но, давайте, представим эту картину в другом виде. Вельможа, по имени Иоанн, получил тяжелое оскорбление от своего слуги Василия, и по законам обидчика посадили в тюрьму. Просьба Иоанна о прощении своего слуги не повлияла на участь узника, которому грозила смертная казнь. Тогда Иоанн решает, что спасти слугу можно только одним способом: заменить его собой и самому потерпеть наказание. В ночь, перед казнью Василия, он идет в тюрьму, меняется со слугой одеждой и остается вместо него в темнице, а Василий, не узнанный стражей выходит на свободу.

Не кажется ли вам, что такая картина более напоминает искупление, чем карикатура, которую так смело нарисовал Несмелов, а затем переписал г-н Осипов, добавив такие слова, как: “это смешно”, “это бессмысленность”.

Не делает чести православным богословам тактика - бороться с католичеством и протестантством посредством профанаций, хотя это, по-видимому, наиболее легкий способ борьбы. Мы не согласны с католической сотериологией, но, все таки, надо стараться понять своего идейного оппонента. Неужели, действительно, католичество настолько несерьезная вещь, что нам остается только смеяться? Дон – Кихот бросился с копьем на ветряные мельницы, приняв их за великанов, одетых в доспехи, а здесь, наоборот, учат, что реальные и грозные противники Православия - это только мельницы, которые вращают своими крыльями, как богословствующие языки, и над ними можно только потешаться и смеяться.

Отступим несколько назад. Критикуя протестантство, г-н Осипов, на самом деле, подменяет его учением некоторых крайних радикальных сект, которые переходят границы между христианством и гностицизмом в духе николаитов, а именно, если человек поверил, что он оправдан Жертвой Христа, то для него все дозволено, так учил, например, Ирвинг, но от такого учения с отвращением отворачивались большинство протестантов.

Затем г-н Осипов пишет: “Они (Лютер, Меланхтон и другие “отцы” реформации А.Р.) объявили – каждый верующий освобождается не только от греха первородного, но и от всех личных грехов, то есть оправдывается в них”.

И мы верим, что в таинстве крещения человеку прощается не только первородный грех, но и все личные грехи, совершенные им до крещения. Ошибка протестантов в том, что они разъединили крещение от рождения Духом Святым. Но ведь сам г-н Осипов в лекции “Священство и евхаристия”, говорит, что крещение это не рождение в новую жизнь, а только залог новой жизни, с той разницей от протестантства, что рождение Духом Святым происходит постепенно, и здесь акцент с Жертвы Христовой переносится на личные труды человека. Г-н Осипов считает, будто протестанты верят в то, что можно быть оправданным без очищения, и нравственность не нужна для спасения. Любой протестантский теолог, прочитав такую детскую интерпретацию учения реформаторов, или снисходительно улыбнется такой некомпетентности, или придет в негодование, как на оскорбление своей конфессии, но, во всяком случае, будет невысокого мнения об уровне такого “сравнительного богословия”.

По отношению к католицизму г-н Осипов употребляет слово “абсурд”. Касаясь протестантства, он повторяет это, любимое для него, слово. Неужели, объявлять глупцами или ненормальными людей других конфессий, с учением которых мы действительно не согласны, - это лучший способ полемики? Мы отвергаем концепции Ансельма, Фомы Аквинского и Эриугены, но назвать их произведения бессмыслицей, то есть глупостью, интеллектуальной недоразвитостью, значит приуменьшить силу и значение своих конфессиональных противников, и вообще отказаться от полемики. С абсурдом и глупостью не спорят - это дело не богослова или философа, а психиатра. Из “боевых” слов г-на Осипова можно заключить, что все западные теологи страдают болезнью Дауна.

Г-н Осипов пишет: “Такова протестантская концепция. Это пожалуй нечто более страшное, более сильное и тяжелое, чем католицизм”.

Нет, это не протестантская позиция, а довольно вульгарная и плоская критика, стремящаяся заменить анализ концепции ее огульной дискредитацией. Г-н Осипов нарисовал карикатуру на протестантство, и затем боевито опровергает ее. Он продолжает: “Там хотя бы выкуп, но какой, который хотя бы оставляет человеку лично трудиться и лично над своими грехами работать, выкупать свои личные грехи самому, здесь даже этого не остается”.

Нет, г-н Осипов. Католицизм вовсе не учит, что Голгофская Жертва относится только к первородному греху, а личные грехи надо выкупить самому человеку посредством трудов и работы. Католичество, как и Православие, учит, что в таинстве крещения прощаются как первородный, так и личные грехи, а спасение зависит от веры и добрых дел.