Воины Иверской земли

 

Бидзину сначала одели в женское платье, посадили на осла лицом к хвосту и возили по улицам Исфагани. Обычно такому позору подвергались трусы, бежавшие с поля боя. Теперь наказывали победителя. Бидзину решили предать казни, которой за двенадцать веков до него был предан великомученик Иаков Персиянин: разрезать и распилить его тело на части, начиная с пальцев рук и ног. Пришел главный палач, за ним ученик -подмастерье, который нес мешок с инструментами. Сначала палач стал клещами выдирать его ногти, медленно, не торопясь, желая подольше продлять пытку, как бы растягивая наслаждение от лакомого блюда. Палач выдирал ноготь, показывал толпе и отбрасывал прочь. При этом он добродушно улыбался, будто срывал лепестки с цветка.

Затем, отложив клещи, он взял нож, надрезал кожу на пальце и сдернул ее. Он медленно стал резать мясо на том месте, где был сустав. Дойдя до сухожилия, стал пилить его, оторвал сустав, показал толпе как трофей и бросил его на землю; так он резал сустав за суставом, палец за пальцем. Когда сустав не поддавался, он выкручивал его, и вырывал с силой, как садовник вырывает из земли корни кустарника. Затем он стал резать и пилить руки у запястий. Концом ножа он поддевал жилы и нервы и разрывал их. Из тела текла черная кровь. Палач вытирал об свой халат нож и снова принимался за работу, срывал кожу с живого тела, обнажал суставы, пилил и выкручивал их. Мало кто долго выдерживал эту пытку, обычно человек умирал от боли прежде, чем истекал кровью. Во время такой пытки люди кричали от боли голосом, похожим на рев умирающего зверя. Но к изумлению палачей Бидзина не проронил ни одного стона. Во время пыток он тихо читал “Верую” и “Отче наш”.

“Верую” - это не только сжатый до предела свод догматов, это победная песнь над всеми врагами Церкви, это торжествующий гимн Православия, это духовное знамя христиан, это исповедание, без которого никто не может перейти из Церкви земной в Небесную Церковь. Демон искушал Самого Спасителя; он подходит и к мученикам в час смерти, чтобы смутить их жуткими привидениями, опалить крылья их душ предсмертными сомнениями или тайным ропотом. На все ухищрения демона святой мученик отвечал словами “Символа веры”, оставаясь непоколебимым, как каменный столб храма.

“Отче наш” - молитва Господня. Христос учил этой молитве апостолов. Мученики - преемники апостолов. Небесный Отец открывает свою любовь мученикам во время страшных пыток. Глубину этой любви не знает мир. Мученик пьет одну таинственную чашу с Христом Спасителем. В этом его радость, которую он не променял бы ни на какие сокровища. В чаше мученичества слиты воедино адская горечь страданий и небесная радость спасения.

Кричала толпа, а Бидзина казался более спокойным, чем его беснующиеся мучители. Дьявольская усмешка сошла с лица палача. Он считал позором для себя, что не мог вырвать из груди князя ни одного крика или мольбы о пощаде. Изощренная пытка продолжалась. Палач резал уже затупленным ножом. Мученик едва шевелил губами, продолжая молиться. Наверно он молился до кровавого пота, которого не было видно на лице, залитого кровью от ран. Палач резал последние суставы рук и отбрасывал их, как дровосек - обрубленные со ствола ветви. Мученик еще шевелил губами, произнося слова молитвы. Палач схватил его за голову, оттянул одной рукой губу, отрезал ее ножом, потом другую. Лицо мученика стала похоже на маску смерти.

Теперь жизнь сосредоточилась в одних глазах. Движением глаз мученик совершал крестное знамение. Двумя ударами палач выколол глаза. Он отошел на несколько шагов, внимательно осмотрел свою жертву, как мастер работу, исполненную для строгого заказчика, кликнул ученика, чтобы тот подал мешок с инструментами, вынул бритву, как у цирюльника и, нагнувшись над князем, отсек ему нос и уши, разрезал крестообразно щеки, тщательно вытер о полы халата бритву, чтобы не поржавела сталь, и отдал ученику. Затем он взял длинный нож, всадил его в грудь мученика, повернул привычным движением и вырвал из груди сердце, которое еще трепетало и билось как птица, подстреленная охотником в предсмертных судорогах. Боль всех пыток отзывалась в сердце; каждое движение ножа вонзалось в него. Кровавый комок сердца теперь валялся на земле, но, если бы кто мог посмотреть на него духовными очами, то увидел бы имя Иисуса Христа, золотыми буквами, написанное на нем, как на сердце Игнатия Богоносца. Палач подошел к бездыханному телу князя, отсек голову и поднял вверх, как некогда секулятор - главу Иоанна Крестителя.

Татары решили выбросить тела мучеников на съедение диким зверям. Они выкопали из ямы головы и куски изрубленных тел Шалвы и Элизбара, и вместе с рассеченным телом и головой Бидзины бросили в поле. Столп света сиял по ночам над телами князей; может быть, это светозарный ангел покрывал их своими огнезрачными крыльями.

Армяне, жившие в Джугами, тайно, с опасностью для жизни взяли тела мучеников и погребли их в своей церкви, в одной гробнице. Родственники святых князей, узнав об этом, перенесли их тела в Грузию, и похоронили в Икортском монастыре с честью и торжеством, как победителей.

Свет христианства вновь засиял над Кахетией. Храмы восставали из руин; монахи, оставшиеся в живых, возвращались в свои обители. Алавердский монастырь и собор святого Георгия - святыня всех народов и племен Кавказа - превращенный персами в мечеть (минарет и мечеть были выстроены во дворе монастыря) был вновь освящен, зажглись огни алтарей, зазвучали под старинными сводами священные песнопения. Крест с высоты Алавердского собора, как с вершины Казбека, вновь осенил Грузию и весь Кавказ своим небесным благословением.

 

-----------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------

*Замучены в 1660году