Воины Иверской земли

Весть о смерти Шах-Аббаса с быстротой весеннего ветра пронеслась над Грузией. Горестные и радостные вести - крылаты. Шах-Аббас одерживал блистательные победы на Востоке, но смерть и время неизбежно побеждают победителей. От тирана осталась ограбленная в междоусобицах гробница и кровавое имя, которое с проклятием произносили жителя Кавказа. Узнав о гибели тирана, грузины радовались как в праздник, обменивались подарками как в дни рождения своих любимых царей из священного рода Багратиони. Шах-Аббас умер. Казалось, что змея, обвившая тело Грузии и сосавшая 40 лет кровь из ее груди, издохла и распалась на части, как дракон, пораженный копьем святого Георгия. Страна пробуждалась от кошмарного сна, но впереди ее ожидали новые испытания. (Так дикий зверь, притаившись в расселинах скал, высматривает серну идущую по пустынной горной тропе).

Преемник Шах-Аббаса I, взявший его имя, не походил на своего воинственного дядю. Шах-Аббас II окружил себя поэтами и философами. Он казался суфием на древнем троне персидских царей. Но в отношении Грузии он продолжал политику Шах-Аббаса I, целью которого было истребление христианства на Кавказе и уничтожение грузин как народа. Если Шах-Аббас I хотел сжечь и испепелить Грузию дотла в пламени войн, то его преемник решил задушить страну руками татар-кочевников и превратить Кахетию в пастбище для скота. Этот план был более коварен, и не менее губителен, чем недавние кровавые нашествия персов. Наследником старого тигра стал молодой лис.

Улусы татар, сопровождаемые отрядами персов, потянулись в Кахетию. 80 тысяч кочевников, как саранча, опустошали когда-то цветущую страну. Татары вырубали сада, выкорчевывали виноградники, сжигали посевы. Отары овец и табуны коней, переходя с пастбища на пастбище, вытаптывали поля. Татары шайками рыскали по стране в поясках добычи. Они как вода просачивались повсюду, убивали, грабили и уводили в плен. Села стояли опустевшие как после чумы; безмолвные города казались призраками. Люди уходили в горы или переселялись в другие области Грузии.

Кахетия казалась обреченней. В храмах прекратилась служба; живые оставались без причастия, мертвые - без погребения. Татары разорили и осквернили главную святыню Кахетии - Алавердский Собор. Храмовая утварь, которую священники не успели спрятать и замуровать в стенах собора, попала в руки татар, как священные сосуды Иерусалимского храма - в руки вавилонян. Церковные облачения они дарили своим женам на платья, покрывалами и завесами алтарей обвивали кибитки, из парчи делали попоны для коней. Татары сожгли иконостас церкви, а икону святого Георгия - храмовую святыню - разрубили саблями и бросили в костер. Видя это, народ говорил: “Сам Георгий Победоносец отомстит за поругание. Теперь враги вырыли могилу для себя своими зубами”.

Кахетия была похожа на корабль во время морской бури. Волны кидали его на подводные скалы, вздымали его вверх и бросали в провалы волн и водовороты. Он захлебывался как раненный пловец, поднимался снова и вновь погружался в морскую пучину. Казалось, что помощи ждать неоткуда, но в то время, когда рушится и исчезает надежда на человеческую помощь, Бог являет свое дивное могущество. Когда Кахетия оказалась обреченной и гибнущей, три ксанских князя из Самачабло, владетели Аргвети - Бидзина, Шалва и Элизбар* возглавили борьбу с татарами и персами. Кахетинцы и горцы, как будто воспрянув от сна, стали на защиту своих святынь, очагов и могил предков. Война была стремительной и молниеносной. Решительное сражение произошло у Ахметы. Во время битвы с кочевниками грузины видели знамение - белые облака как клинки вонзились в черные тучи и оттеснили их на восток в сторону Каспия. На небе, над грузинским войском появился всадник в одеянии, сверкающем как молния: “Это святой Георгий идет к нам на помощь” - восклицали грузины.

Поражение татар и персов было полным. Спасся только султан Алдаранский с немногими воинами. Прибыв в Персию, султан явился ко двору шаха в разорванной одежде в знак траура и, рыдая, рассказал о гибели кочевников-татар. Шах-Аббас II тотчас написал грузинскому царю письмо, в котором требовал, чтобы ксанские князья были доставлены в Персию. В это время Грузией управлял царь Вахтанг IУ, в мусульманстве Шах-Наваз. Он обратился к князьям с повелением прибыть в Тбилиси. Князья знали, что идут на верную смерть. Они могли оказать вооруженное сопротивление царю, могли скрыться в горах Кавказа как непреступной крепости. Нередко в лабиринте ущелий и скал войска персов находили себе гибель как в каменной ловушке, где отряд в несколько десятков человек мог уничтожить тысячи воинов. Но они решили повторить подвиг святого царя Димитрия Самопожертвователя и отдались в руки Шах-Навазу. Царь-мусульманин даже не попытался заступиться за них. Он тотчас велел заковать князей в цепи, как преступников и отправил в Персию к шаху.

Шах-Аббас II был восточным аристократом и изысканным ценителем поэзии. Его тонкие бледные пальцы, словно выточенные из слоновой кости, более привыкли к золотому перу, которым он писал стихи, подражая Хафизу, чем к мечу. А слух, внимающий музыке газелей и рубай, не мог выносить звона оружия и стона умирающих. Он принял трех князей, как будто ничего не знал о случившемся, расспросил их кто они и откуда, а затем предложил принять ислам и перейти к нему на службу. Те ответили отказом. Тихим и спокойным голосом, как полагается суфию, только что окончившему свои медитации, шах велел отдать князей Алдаранскому султану, добавив, что они могли бы стать воинами персидской гвардии. Может быть, царь-поэт не хотел пачкать кончики своих пальцев человеческой кровью, подписывая смертный приговор, а может быть, решил, что родственники убитых придумают более изощренную казнь, чем его придворные палачи.

Мусульмане вновь предложили князьям принять ислам, обещая даровать им жизнь и свободу. Князья выбрали пытки и смерть. Подвиг князей Бидзины, Шалвы и Элизбара был исполнением двух заповедей - любви к Богу и любви к людям. Они не только подняли меч, чтобы спасти святыни Кахетии от разрушения и народ от гибели, но они добровольно отдали себя на казнь, чтобы предотвратить месть персов и новые кровопролития. Они могли избежать смерти, не только укрывшись в горах, или защищаясь в своих родовых владениях и замках, но хотя бы наружно приняв ислам. По закону шариата человек, принявший магометанство, освобождался от всякого наказания. Христиан, иудей или зороастриец, живущий в магометанских странах, мог избежать суда и самого сурового приговора, прочитав в присутствии имама первую суру Корана (символ мусульманской веры).

Если бы князья приняли закон Магомета, то родственники убитых татар должны были примириться и даже побрататься с ними. Ксанские князья решили стать мучениками за веру. Они сами вынесли себе смертный приговор. Татары подвергли их избиению и бичеванию, затем, обнажив до пояса, обмазали их окровавленные тела медом, и связав, посадили под лучами палящего солнца. Тучи оводов, шмелей и ос окружили тела мучеников, как тучи горящих стрел, которые пускают враги в осажденную крепость, пока ее защитники, задыхаясь от огня и дыма, сами не откроют крепостных ворот и не сдадутся на милость победителей.

Оводы и осы ползали по телу, кусая и жаля их, как скорпионы. От укусов глаза их отекли и перестали видеть. Солнце, которое несет жизнь, теперь своими лучами жгло их - как палач свою жертву на медленнем огне. Через несколько часов их тела распухли, как тела утопленников и от укусов почернели, как трупы в могиле. Насекомые заползали им в рот и уши, как будто лезвиями резали тело, жалили им губы и язык (наверно так сатана в аду целует свою жертву). Казалось, что оводы и осы вонзали в тела мучеников раскаленные иглы.

Своим главным врагом татары считали Бидзину, поэтому в пытках решили соблюсти “справедливость” - Шалву и Элизбара предать более быстрой смерти. Им отсекли саблями ноги и руки, а в кровавые обрубки тел стали стрелять как в мишень, соревнуясь, кто попадет в сердце, а кто в голову. Снайпер должен был попасть в глаз.

Англичане вооружили армию Шах-Аббаса ружьями и артиллерией, инструктора учили персов стрелять в мишень. Это было чучело человека или пса. Инструкторов не смущало, что на чучело одевали турецкую феску или крест христианина. Теперь каждый перс или татарин мог пустить пулю в тело мученика и быть спокойным, что исполнил долг мести. Затем князьям отрубили головы и вместе с изрубленными телами бросили в одну яму.