Можно ли делить Святых по "специализации"?

  Некоторые из святых, особенно мученики, в предсмертной молитве испрашивали дар у Бога помогать людям в тех или иных обстоятельствах. Поэтому существует древнее предание просить у пророка Иоанна Предтечи благословение на монашество, у великомученика Георгия Победоносца – защиту на войне, у святого Пантелеимона – исцеления  от болезней и т.д. Это предание вошло в литургическую жизнь Церкви. Существуют такие чудотворные иконы, особенно Божьей Матери, само название которых говорят о помощи Пресвятой Богородицы, в различных случаях жизни, например: «Споручница грешных», «В скорбях и печалях утешение» и т.д.

  Есть еще народный опыт: молиться тем или иным святым в зависимости от нужд человека. В последнем случае Церковь к таким взглядам относится нейтрально – не  благословляя и не отвергая. Некоторые обычаи вообще не имеют исторических оснований, а относятся к внешним, случайным языковым ассоциациям, например: в народе молятся пророку – Науму, чтобы он навел на ум, в день мучеников Маккавеев освящают семена мака и т.д.
Теперь мы сделаем небольшое отступление.

  Мышление современного человека становится все более узким и аналитическим. Науки разделяются на специальности, которые дробятся и умножаются на наших глазах. Возьмем, например, медицину. Раньше врач практически лечил все заболевания. Не только в древности, но еще одно столетие тому назад земские врачи, в сравнении с современными, обладали универсальными знаниями во всех областях медицины: они были и диагностиками, и терапевтами, и хирургами, а самое главное – они  видели перед собой живого человека как единый, цельный организм. Таких врачей в наше время почти не существует, - их заменили узкие специалисты. Теперь больной с компьютерными анализами в руках должен ходить из кабинета в кабинет. Он как человек перестает существовать для врача, который видит только таблицу анализов. Врач часто не обращает внимания на самого больного, вернее, он видит в нем некую анатомическую и физиологическую сумму и берется лечить ту часть, которая вкладывается в рамки его специальности, – до  остального ему дела нет, там его компетентность кончается: пусть  больной стучит в двери следующего кабинета. И современный человек свыкся с таким положением.

  Это аналитическое мышление, эта привычка искать специалистов, неожиданно проявилась в религиозной жизни современных христиан. Стали появляться руководства, к каким святым надо обращаться при той или иной болезни. Теперь святые разложены по четкой таблице и подчинены неизвестно кем придуманному регламенту – в каких случаях они должны помогать, что они могут и не могут сделать. Например, болезни живота лечит святой Модест, при грыже помогает великомученик Артемий, в общем, святые разделены на специальности. Подобные руководства издаются большими тиражами и раскупаются быстро. Между тем ничего подобного не печаталось хотя бы 20 лет тому назад в церковных изданиях. Этим иногда занимались этнографы, собиравшие материал о народных обычаях, обрядах и приметах. Но то, что делается теперь можно назвать заменой церковного предания и даже народных обычаев, какой-то спекуляцией. Составителей и издателей этих книг мало интересует церковная история. Они составляют свои брошюры и книги по следующей схеме: берут жития святых, выписывают эпизоды и события из их жизни, чудеса, которые те совершили, и составляют свои справочники по сходству, например, святой был воином, значит он покровитель воинов; занимался плотничеством, значит он помощник в столярных работах; во время пыток ему надели на ноги железные сапоги, значит он помогает от боли в ногах; он посещал святые места, - это дает основание считать его помощником путешествующих и т.д. Сами святые не уполномочивали авторов таких книг решать за них в каких случаях и как они помогают людям, поэтому такой справочный материал относится к области фантазии и воображения. К святому подошел больной за помощью, тот исцелил ему глаза, но если у человека была бы другая болезнь, он также исцелил бы его. Мы видим здесь замену личности святого каким-то навязанным профессионализмом. Происходит подмена религиозного чувства совершенно неоправданной прагматикой. Личность святого исчезает, остается от него узкая специальность. Молитва, как духовное общение, как порыв человеческой души от земли в царство вечного света, исчезает. До святого дела мало, его нашли в рубрике «Зубная боль». Если бы не ныл зуб, то он был бы не нужен.

                                                                                                      
   Мы вовсе не против предания и даже народных обычаев, имеющих под собой историческое основание. Но здесь дело как раз идет об уничтожении предания как передачи знаний в русле церковной жизни, о замене предания собственным домыслами. Эти обширные справочники, с рекомендациями и рецептами, выдуманными большей частью за письменным столом, становятся предметом для острой и несправедливой критики Православия со стороны различных сект, особенно протестантского толка. На самом деле это вовсе не учение Церкви, а продукция для ширпотреба.
Святой связан с Богом, как луч – с солнцем не по природе своей, а по благодати, и каждый святой имеет молитвенное дерзновение к Богу. Святые могли испросить у Бога особые дары, но мы хотим слышать их голоса, сохраненные в агиографии и литургике, а не тех, кто приписывает им род деятельности и характер чудес.

Молитва – это общение с Богом и духовным миром. От «специализации» святых идея этого общения – как соприкосновения с новой жизнью, как освящение благодатью, как встреча двух живых личностей – тускнеет и меркнет: святой должен сделать конкретное дело, оказать помощь, которую приписывает ему справочник, а затем он становится лишним, если подобная нужда не повторится. А что происходит с сознанием человека, с чем ассоциируется для него имя святого, об этом мало кто задумывается. Святые отцы писали, что, хваля добродетель, мы становимся причастниками добродетели, что молитва это один из путей к уподоблению тому, кому она обращена. Теперь молитва постепенно теряет свою мистическую глубину: «кто» оказывается ненужным, остается «что».

В последнее время также появилось множество, неизвестно кем сочиненных молитв, которые на самом деле являются скорее размышлениями, чем молитвой. Они составлены на душевно-чувственном уровне. В них подробно излагается дело, о котором они просят Бога. Эти молитвы написаны большей частью искусственно и вяло, они похожи на поучения, предназначенные для читателя, или на подробное изложение дела, о котором просят в молите. Их стиль вовсе не отвечает внутренней динамике молитвы. Достаточно сравнить их с церковными молитвами, как увидим, что они представляют собой сочинительство, вовсе не высокого качества.

Церковные молитвы являются словесной интерпретацией мистического опыта святых. Этот опыт настолько глубок и объемен, что человек, внимательно читающий их, находит там свое и себя. Эти молитвы – излияние сердца, очищенного благодатью, и поэтому более чутко ощущающего  тяжесть и демоническую силу греха. Эти молитвы заключают в себе огромную духовную напряженность, но в тоже время лишены чувственной восторженности, внешнего драматизма. Их читают всю жизнь, они соответствуют каждому духовному возрасту, они воспринимаются как всегда новые, потому что они от Духа и обращены к духу – стержню человеческой личности. А молитвы, составленные "на все случаи жизни", написаны от рассудка и поэтому не трогают сердце. Молитва не только по своему содержанию, но даже в структуре фразы и в расстановке слов отражает внутреннее состояние их авторов,- а здесь скольжение от духа к душе.

Человек не может найти в таких молитвах себя, не может назвать их голосом своего сердца. Человек, прочитав такую молитву, объяснял Богу и самому себе, что надо делать, но дух его вряд ли пробудился от обычной дремоты.