Размышления о современном значении Афона — 3 (о паламизме)

Исихазм неразрывно связан с именем святого Григория Паламы — афонского монаха и затворника, впоследствии архиепископа Фессалоникского, которого Церковь назвала «сыном божественного света». 

Учение Паламы — паламизм — это теория и философия исихазма, а исихазм — это паламизм, воплощенный в личном подвиге и внутреннем опыте подвижников. Исихазм это практика паламизма, которая существовала еще задолго до святого Григория Паламы. Исихазм был духовным родником, напаявшим живоносной водой пустыни Нитрии и Фиваиды. 

Паламизм учит о трех видах света: чувственном, интеллектуальном и духовном. Чувственный свет воспринимается человеком сенсорно. Интеллектуальный свет это деятельность ума, это область рассуждений, сопоставлений, логического мышления, припоминаний, представлений, воображения и фантазий. Это — свет сотворенный, свет, принадлежащий человеческой душе, это свет поэтических вдохновений, философских рассуждений, это умение строить силлогизмы, способность к анализу и синтезу, индукции и дедукции, это свет научных интуиций и их теоретизирования, это свет, который отличает человека от других существ земли, но свет — принадлежащий земле, свет, бессильный проникнуть в высшие сферы бытия, увидеть, понять и отразить их.  

Третий вид света — это божественный, несотворенный свет, не имеющий ни начала, ни конца; это — свет божественных энергий и действий, свет, который открывает человеку не только бытие метафизического мира, но делает самого частицей этого мира, осуществляет его богоподобие, соединяет человека с Богом, возводит человека на высоту мистических озарений, делает душу причастницей превечного света, и сама душа становится светоподобной, светообразной, светозарной, как бы отраженным светом Божества. 

Этот свет Господь показал Своим ученикам на Фаворе в той мере, в какой они могли его воспринять. Этот свет Господь дает подвижникам в той степени, в которой они могут его усвоить; этот свет единственное сокровище исихастов, которое дороже всех сокровищ мира. Образно говоря, перед этим светом тускнеет душевный свет, как меркнут перед солнцем звезды; впрочем, здесь душевный свет не исчезает, а очищается и облагораживается в духовном свете, занимает присущее ему место, но перестает быть главной ценностью для человека.

Мир занят исканием и стяжанием интеллектуального света, который становится в его глазах мерой достоинства и величия человека. Здесь опасность не в самом интеллектуальном свете (мышление это дар Божий), а в том, что этот свет превращается в культ, как бы в безбожную религию. Тогда человек рассматривает и воспринимает христианство через призму своего интеллекта, оценивает и определяет веру через свои земные знания и представления, и тем самым заменяет живого Бога мертвой моделью, как бы манекеном, созданным своим рассудком. 

Болезнь нашего времени это постоянное смешение духовного с душевным, подмена превечного божественного света мерцающим интеллектуальным светом. Современный модернизм — пример того, как люди, теряя благодать, перестают понимать, что такое духовность и хотят восполнить духовный вакуум рассудочными представлениями, догадками, теориями, и душевными страстно-эмоциональными переживаниями. 

Одно из значений паламизма — в четком разграничении трех видов света. Духовный свет, ограничивая душевный, обогащает человека, открывает ему новые необъятные гностические просторы, тогда, как мир считает, что в удалении от его суеты, в уединении, молитве и безмолвии происходит обеднение человеческой личности, угасание его талантов, способностей и возможностей. Мир не видит в аскетизме порывов к небу и преодоление грубой материальности, выхода в истинное, вечное бытие, а называет сосредоточение жизни на самом главном эгоцентризмом и аутизмом. 

Для стяжания духовного света необходим подвиг, основанный на опыте подвижников, уже стяжавших этот свет. Для душевного света не нужна ни преемственность, ни традиция; те, кто хотят стяжать душевный свет, находятся в постоянном беге по замкнутому кругу, в исканиях, не имеющих конца, в погоне за сказочной синей птицей. Человек, достигнув того, что хотел, быстро привыкает и пресыщается тем, что уже имеет, и снова стремится к внешней новизне и переменам.

Духовный свет постоянен в своей величественной красоте, необозримости и необъятности, подобным небу. Он один и тот же — безначальный, как Божество, и всегда новый в своей бездонной глубине и безграничной высоте, которые открываются перед душой человека и в самой душе. В синаксаре святой Григорий Палама прославляется как великий проповедник светлейшего и высочайшего света, источник света и путеводитель к вечному, неугасимому божественному свету. В духовом свете сердце человека, как прозревший слепец, ясно различает истину и ложь, свое и чужое, то, что ведет к жизни и смерти. Афон, с его аскетическими традициями, — это непоколебимая скала на пути модернизму, реформации и всякой духовной лжи.  

Есть еще четвертый вид света — метафизическая тьма, которая может являть себя миру как свет. Это — демонический свет ложного мистицизма, это общение с падшими духами и принятие их откровений, это порождение гордыни, которая делает человека демоноподобным. И здесь аскетическое предание и духовное руководство служат защитой от демонического обольщения. В этом — второе значение Афона для нашей современности, когда нарастает экспансия язычества и оккультизма в христианские регионы. 

Богословие Афона — это богословие света, мистика света, это отблеск того эсхатологического пламени, которое должно очистить и преобразить мир.