Свет востока

Основа христианской морали - это любовь, соединенная с правдой. Святой Дионисий Ареопагит пишет, что для спасения необходимы правильная цель, достойный предмет и чистые средства, то есть - единство цели и средств.

Правда - свойство любви, как бы, ее внешняя оболочка; любовь - содержание правды, ее жизнь. Без правды любовь превращается в слепое, страстное влечение; без любви правда нередко становится только суровой карой. Экзегеты, раскрывая символическое значение креста, говорили, что в нем мы видим соединение правосудия и милосердия.

Здесь может возникнуть вопрос: евангельские заповеди любви и правды разве не принимают все христианские конфессии и секты? Почему Православие считает, что учение Христа в чистом и неповрежденном виде, хранит только оно? Разве католичество и протестантство не обладают разветвленной сетью благотворительных организаций на всех континентах? Разве они не дали миру бескорыстных и самоотверженных миссионеров? Этот вопрос очень важный и поэтому нам необходимо попытаться рассмотреть его не только с точки зрения социальной пользы или психологического героизма, а в его мистической глубине.

Начнем с того, что католицизм по иному, чем Православие, смотрит на грехопадение человека и его трагические последствия. По учению католиков, грех лишил человека сверхъестественной благодати и тем самым внес определенный диссонанс в его психическую жизнь, но естественные силы души остались неповрежденными. Таким образом, страсти рассматриваются не как болезнь души, а как излишество и злоупотребление. Такое учение скрывает катастрофические последствия греха, лишает духовную борьбу с грехом и с демонической силой той напряженности, постоянных усилий и бдительности, которые характерны для восточных аскетов. Учение о непрестанной внутренней молитве, искоренении страстей, покаянии, как основе духовной жизни, вытесняется внешним подвигом и общественным служением. Это особенно видно через сравнение православного и католического монашества, как главного выразителя христианского духа.

Восточное монашество, прежде всего, это внутренняя жизнь, отречение от мира, стремление к непрестанному богообщению. Католическое монашество - это образ служения Церкви и миру; а так как виды его многообразны, то монашество, единое на Востоке, образовало на Западе множество орденов - монашеских общин, с различными направлениями и уставами. В католической церкви монашеский аскетизм принял форму дисциплины и труженичества, то есть организации.

Католицизм считает естественные душевные силы, в их наличном состоянии, расстроенными, но неповрежденными грехом, поэтому он начинает свою проповедь с призывом к любви. Но любовь, без предварительного очищения сердца от страстей, это любовь души, а не духа. Она может быть горячей и интенсивной, красочной и эмоциональной; она может нести в себе много заботы, участия и ласки. Но эта любовь земная, основанная на солидарности и долге, она растворена с чувственностью и мечтательностью.

Православие начинает проповедь с призыва к покаянию. Только через долгий путь очищения души от греха, пробуждается человеческий дух и сердце ощущает любовь и сострадание как новую жизнь, как чувство несравнимое ни с чем, как действие самого Божества в сердце человека. Эта любовь лишена потрясающих эмоций, она тиха и глубока, ее признак - любить Бога всем сердцем, а людей - как образ и подобие Божие. Духовная любовь это действие благодати, поэтому она несет в себе божественный свет преображения и озаряет мир отблесками этого света.

Мы хотим сказать, что под словом "любовь" могут скрываться разные состояния. Любовь зависит от воззрения человека, от подвига его веры, от меры очищения его сердца, от пребывания в Церкви - включенности в ее мистику и аскетику. Христос сказал, что Бог есть Дух, а апостол Иоанн Богослов назвал Бога Любовью. Высшая форма любви - духовная любовь сохранена в учении и жизни Православной Церкви. Православие учит, что царство Божие "не от мира сего", а земная жизнь только путь к вечности. Духовная любовь свободна от того, что в Евангелии называется миром, от его представлений и предрассудков, от его стремлений и обычаев.

Католическая церковь хочет построить царство Божие на земле. Она широко открыла свои двери для мирской культуры, для светского искусства; она стремится пользоваться достижениями науки и философии, оказывать влияние на политику, разрабатывать проблемы социологии, поэтому понятия истины и правды часто приобретают "стратегический" и утилитарный характер. Стремясь воцерковить мирскую культуру, католичество само попадает под влияние этой культуры, где понятие правды превращается в правдоподобие. Католичество учит о эволюции Церкви, поэтому истина, связанная с эволюцией, то есть поступательным процессом познания, получает относительный характер.

Для Православия истина - это Христос и Церковь, как живое мистическое Тело Христа. По православному учению, Церковь всегда обладала и обладает полнотой Духа Святого, поэтому, критерии истины в Православии тверды и неизменны.

Что же касается протестантского мира, то, отдалившись от Единой Церкви еще дальше, чем католицизм, он потерял всякий объективный критерий, его мистика замкнулась в кругу индивидуальных переживаний. Поэтому любовь и истина стали для него субъективными переживаниями и личными представлениями. Мистика, лишенная аскезы и опыта святых подвижников, легко переходит в визионерство и даже в магизм, или же засыхает на стебле рационализма.

Католичество и протестантство дали миру то, что они имели. Они пытались и пытаются уменьшить страдания и несчастья на земле, но нищих, голодных и больных не стало меньше, а если говорить о душевных страданиях, то их стало больше - страдают и богатые и бедные. Весь мир похож на обнаженный нерв, судорожно сжимающийся от боли. Прекрасное дело утешить человека, потерявшего надежду, накормить голодного, оказать помощь больному, но это не может вывести человечество из тупика, в который оно зашло, остановить процесс нравственной и духовной энтропии, отдалить катастрофический конец земной истории. Это не значит, что Православие отрицает телесную милость; оно считает ее подвигом, и призывает чад своих быть милостивым, в самом широком понятии этого слова, но это только ступени к высшей, духовной милости.

Православие несет в себе единственную силу, которая может противостоять мировому греху – это сила благодати, тот Фаворский, вечный несотворенный свет, которого не понял и отверг западный мир, заклеймив его названием "ересь паламитов". Этот свет аскезы и созерцания делает человека счастливым среди всех страданий, как сошествие Христа в ад наполнило радостью души усопших.

Древние христианские писатели, в том числе и те, которые принадлежали западному миру, сказали, что единственное добро - это Бог, единственное зло - грех, все остальное - промежуточные состояния и ситуации. Поэтому Православие, с его созерцательным характером, учением о внутренней молитве и безмолвии, совершает высшее служение человечеству: оно хранит Фаворский свет, оно открывает путь для стяжания этого света.