Притчи Суламиты

Когда я стал взрослым, то покинул свой дом и сделался странником. Я исходил земли и страны в поисках счастья, спрашивал у бедняков и богачей, где обитает счастье, где ворота его дома, как найти его, но не услышал ответа. Одни отгоняли меня с бранью, другие жалели как потерявшего рассудок, но никто не мог объяснить мне, что такое счастье и где скрылось оно.

Как-то я спросил об этом у одного вельможи, владения которого не мог бы обойти скороход за день, и тот ответил: «Мой прадед, умирая, разделил имение между сыновьями, но забыл указать, кому должен принадлежать старый колодец. Мой дед со своим братом никак не могли решить этот вопрос, и никто не уступал в споре; однажды они даже обнажили мечи и бросились друг на друга, но их успели разнять. Дед, умирая, заклинал моего отца отсудить или отнять силой колодец. Отец истратил на тяжбу столько денег, что на них можно было бы вырыть десяток колодцев, но дело затянулось до его смерти, и судьба колодца осталась нерешенной. Когда я смогу присоединить колодец к своим владениям, только тогда буду считать себя счастливым». Я подумал: этот человек забыл о своем доме, подобном царскому дворцу, и огромных угодьях, будто они для него не существуют, и думает только о колодце. Он готов скорее засыпать его камнями, чем уступить сородичам. Неужели счастье вельможи утоплено в этом колодце?

Я видел больного, который много лет лежал на одре неподвижно как труп, и спросил у него про счастье. Он ответил: «Уже пятнадцать лет как меня положили на этот одр, будто на костер с тлеющими углями. Я не живу и не умираю, словно качаюсь на тонкой нити между жизнью и смертью. Я завидую прокаженным, бродящим вокруг селений в поисках пищи, от которых в страхе убегают звери, узникам, заключенным в темнице, и даже змеям, ползающим между камней. Я был бы счастлив, если мог сидеть на своем одре, а если бы встал на ноги, то посчитал бы себя самым счастливым на земле». Я подумал: как мало нужно человеку, а люди не ценят того, что имеют, а видят счастье в том, что уже безвозвратно прошло или еще не наступило.

Я видел разграбленную гробницу ростовщика, который еще при жизни спрятал в ней свои сокровища, чтобы его стяжение не досталось никому. Когда он умирал и уже хрипел, то родные перевернули весь дом в поисках денег: стащили умирающего с одра, обыскали пастель, и ничего не найдя стали проклинать его, ссориться между собой и обзывать друг друга ворами. Когда, наконец, ростовщик испустил дух, то они разрезали ему живот, подозревая, что умирающий перед смертью мог проглотить драгоценные камни, а затем поспешно похоронили его без оплакивания и погребальной трапезы и замуровали склеп. Через некоторое время гробокопатели открыли гробницу, перерыли всю землю, труп сбросили с каменного ложа, а череп отшвырнули в сторону как мяч ударом ноги, чтобы мертвый не мешал искать клад. Ростовщик всю жизнь отдал золотому тельцу: он не видел неба, не ел досыта, не спал ночами, служа, как раб своему господину. Его тронным залом было подземелье, глубокое как колодец, престолом – сундук, обитый железом, где вместе с сокровищами лежало его сердце, холодное как металл. Каждый вечер с фонарем в руках он спускался в подвал, чтобы поклониться своему золотому идолу, заклейменному проклятиями и кровью тех, кого ростовщик разорил и уморил в долговой яме. А теперь золото отняло у мертвеца покой даже в могиле. Я подумал: разве в богатстве счастье, разве может душа в аду за сокровища мира купить у демона хотя бы чашу воды?

Я видел замок тирана, обнесенный высокими стенами, мрачный как склеп и подумал: его владелец – вечный узник, заточивший себя в темнице с золотыми решетками; он живет в одиночестве, как на вершине горы, где нет жизни, а только снега и льды. Тиран не имеет покоя, он чувствует себя в окружении врагов, даже когда рядом с ним нет никого. Он боится шума ветра в своем саду, тени на полу, шороха за стеной; он подозревает соперника в родном брате, изменника в рабе, постилающем его ложе, и отравителя в кравчем, подающем ему чашу вина. Он не знает, что произойдет с ним в наступающую ночь: будет ли верной ему стража, или меч заговорщиков пронзит его грудь. Он не уверен, один ли находится в опочивальне или убийца притаился в темном углу. Он боится вельможи, который склонился перед ним в поклоне, полководца, вернувшегося с победой, которого приветствует народ, наместников провинций, приносящих дары. Собираясь на пир, он одевает под хитоном стальную кольчугу, будто идет на битву. Тиран восходит на трон по человеческим костям как по ступеням, и покидает престол только мертвым. Тиран единоборец, который воюет со всеми: или он должен убивать или его убьют. Он владеет всей страной, но не владеет собственной жизнью; его единственный друг – пес, который не изменит своему хозяину. Если бы тиран мог, то превратил бы людей в псов, а псов в людей. Я подумал: разве счастье наводить страх своим именем и самому жить в постоянной тревоге.

Я посетил пустынников, обитающих далеко на востоке, где солнце восходит из океана, а луна выплывает в ночное небо, как ладья из снежных гор. Я спрашивал их, что такое счастье. Один ответил: «Мы знаем, что такое несчастье – это вращающееся колесо бытия; чтобы освободиться от него надо убить все мысли, все желания, любовь и ненависть, добро и зло, привязанность и отвращение, и погрузиться в пустоту. В этой вожделенной вечной пустоте мы ищем избавления от боли и страданий». Другой повторил: «Счастье – в небытии»; третий промолвил: «Счастье это сокровенное знание, которое освобождает ум от иллюзий, знание того, что нет ни мира, ни Бога, ни рая, ни ада, а только одна моя мысль, которая вызвала эти образы в моем воображении и создала меня самого. Нет бытия и нет небытия, а только моя мысль, которая создает и разрушает миры». Я подумал: такая мудрость хуже безумия, а такое счастье страшнее самоубийства.

Дух смерти и безумия дунул мне в лицо из уст этих отшельников, словно леденящий ветер с мертвых вершин Гималаев. После этой беседы солнце показалось мне зловещим пылающим факелом, брошенным какой-то неведомой силой ввысь, чтобы сжечь небо и растопить как воск землю, а луна – светящимся пауком, который выползает по ночам из своей норы, чтобы охотиться за звездами и ловить их в свою паутину.

Однажды я увидел человека, одетого в траур, который бродил ночью у стен города, погруженный в глубокие думы, словно хотел разрешить какую-то загадку и не мог найти ответа. Я спросил у него, что такое счастье. Он пристально посмотрел на меня и затем ответил: «Я происхожу из царского рода. С детства меня обучали философии и всем наукам. Я был обручен с девушкой такого же знатного происхождения – умной и прекрасной лицом, и думал, что в союзе с ней найду свое счастье. Я должен был сопровождать отца в далекую поездку. По неожиданным обстоятельствам мы задержались на несколько лет, но я не сомневался, что моя невеста ждет меня, и был спокоен. Когда мы вернулись в родной город, то уже у ворот я услышал страшную весть – что она умерла. Я захотел, чтобы меня привели к ее гробнице – попрощаться с умершей, но мне отвечали, что это невозможно, что вход в погребальную пещеру открывается только для нового мертвеца, а живые могут оплакивать мертвых у камня гроба. Но я вынул меч и сказал, что войду туда силой и не пощажу никого, кто станет на моем пути; тогда родные умершей согласились. Я вошел в гробницу и сразу же почувствовал смрад, от которого перехватило дыхание и закружилась голова. Я увидел разлагающийся труп: кожа потемнела и слезала с лица, клочья волос были прилеплены к черепу, ногти длинные как когти хищней птицы росли на пальцах рук; один глаз вытек и вывалился из глазницы, другой висел на нити. Зубы у мертвой были обнажены и оскалены, будто она смеялась над жизнью. Вместо тела я видел темное зловонное месиво, которое колыхалось, будто дышало, от множества червей; они наполняли ее внутренности и ползали по трупу, вылезали из ушей и провалившегося носа. Как странно и невероятно! Неужели это она, моя нежная и прекрасная лилия? Неужели эта сукровица и гной – предмет моей страстной любви? Неужели эта гробница конец всех земных наслаждений? И это я любил и в этом видел счастье своей жизни? Только демон более смраден, чем человеческий труп. Земля берет обратно то, что дала на время. Я уже не хочу богатства родителей; мне смешна знаменитость моего рода. Теперь мое единственное счастье – не искать счастья в этом мире. Я выхожу по вечерам из ворот города и в пустынном месте размышляю о жизни и смерти. Мое горькое счастье в том, что я увидел, как рассеялся мираж земного счастья. Мне трудно быть среди людей, обольщенных страстями и обманутых временем, как живому притворяться мертвым, а мертвому играть в живого».

Я покинул своего собеседника, чтобы не нарушать его одиночества, и сказал самому себе: счастье это тень, которую нельзя поймать, призрак, которого невозможно догнать, и надежда, которая не сбывается никогда.