О духовном и душевном свете, гордости и смирении

По учению афонских исихастов существует три вида света: телесный, душевный и духовный. Душевный свет – это свет человеческого разума, это способность воспринять информацию, поступающую к нам из окружающего нас внешнего мира, из той жизненной среды, в которой мы находимся, из того интеллектуального поля, созданного человечеством, которое называется культурой и цивилизацией. Здесь мы видим сложное преломление поступающей информации через призму наших чувств, тайных желаний и страстей, психологических установок, укоренившихся комплексов, априорных положений и т.д.

К душевному свету относится способность человеческого рассудка – предполагать, воображать, логически доказывать, создавать картины и образы, имитировать жизненные или воображаемые ситуации в различных вариантах, ставить задачи и находить решения, строить разнообразные комбинации из имеющего в наличии материала, придумывать, изобретать, прогнозировать, принимать решения или отвергать их, анализировать и синтезировать явления, создавать гипотезы и концепции.
К душевному свету относится также обширная область фантазии и воображения. Фантазия, соединенная с религиозным поиском приводит человека к общению с демоническим миром, усвоению идей и представлений, внушаемых демоном. Фантазия, соединенная с логикой создала и создает философские системы – бумажные башни, с высоты которых авторы стремятся штурмовать само небо.

Итак, наука, в ее теоретических обобщениях, искусство, где воображение рождает иллюзорные реалии, философия, как желание построить картину мира на основе силлогизмов и абстракций – все это относится к душевному свету, а сам душевный свет принадлежит к земному бытию. Он не может озарить бесконечное, он не может подняться выше времени и пространства. Не будучи материальным, по своей природе, он питается субстратами материального мира или воображаемых, иллюзорных миров, в которых также можно видеть слепки дурной и искаженной материальности. Разумеется, душевный свет вовсе нельзя рассматривать под одним знаком отрицания, в его сферу входит опыт и фактологические знания, без которых невозможна земная жизнь. Но это свет пораженного грехом интеллекта. В лучшем случае, он отражает факт и закономерность, а вовсе не истину, которая открыла бы человеку смысл бытия. Это неровный, мерцающий свет, который озаряет малое пространство нашего земного бытия. Он основан на ограниченном и неоконченном опыте, и интерпретация этого опыта всегда недостаточна и ущербна. Он может принести пользу, как присоски улитки, которыми она держится на камне. Но ему недоступна истина, и когда он вступает в область метафизики, то превращается в коптящее пламя.

Наука не делает самого человека, как личность, более мудрым, не дает ему возможности более правильно решать вопросы, не относящиеся непосредственно к его специальности. Напротив, комплексы и предрассудки ученых не менее опасны, чем предрассудки невежества, и мы сказали бы, что они обладают большей притягательностью и устойчивостью. Искусство не делает человека нравственно лучшим; оно не дает ему стимула и сил бороться с грехом и страстями, напротив, оно скорее делает человека более подверженным эмоциям, более отдающимся аффективным чувствам, страстным импульсам и влечениям. Искусство, в значительной степени, это культ эмоций и страстей. И сами люди искусства, обычно, не отличались в своей жизни высокой и устойчивой моралью. Сам мир фантазии и воображения соединен со страстями и темными влечениями души, которые тяготеют к демоническому миру.

Последние десятилетия в область душевного света вторгся, как агрессор и завоеватель, телевизор. Он предлагает человеку саму широкую информацию о том, что происходит на земле, как будто его камеры просматривают одновременно всю землю с высоты спутников. Этой рафинированной пищей теперь практически питается все человечество. Компьютеры, телевизоры и другая техника взяли на себя значительную часть той работы, которую совершал человеческий рассудок. Поэтому мышление современного человека стало менее самостоятельным и менее глубоким, хотя он может знать, что творится в любой точке мира, а интернет позволяет ему ознакомиться с любой литературой, интересующей его. Машина взяла на себя функции человеческого рассудка, и человеческий разум стал более тупым, беспомощным и зависящим от машины; а сама человеческая личность приближается к какому-то серому стандарту. Телевизор взялся удовлетворить эмоциональную потребность человека, что на деле оказалось демонстрацией и рекламой демонизированных страстей, воплощенных в самые безобразные и пошлые картины. Этим концентратом страстей питаются у телевизора уже не миллионы, а миллиарды людей. Изобретение телевизора стало такой же катастрофой, как изобретения в области ядерной энергии, которые загрязнили и отравили окружающую среду и создали оружие, способное уничтожить жизнь на земле. Образно говоря, душевный свет современного человечества уже заражен губительной радиацией, и уровень ее увеличивается все больше и больше.

Люди, живущие на земле, чувствуют постоянную неудовлетворенность и тревогу; несчастны все – и богатые и бедные. Душевный свет не может дать человеку счастья, поэтому человек хочет забыться, отключиться от повседневности, войти в область демонического света в мир иллюзий, или броситься, закрыв глаза в болото грязи и зарыться в ней с головой.
Самоубийство души – наркотики; самоубийство духа – разврат. Люди, потерявшие веру в Бога, ищут утешения у сатаны. Душевный свет, даже лишенный явной патологии, может захватить человека целиком, наполнить его жизнь и лишить его возможности видеть духовный свет. Мы говорим о богатстве душевного света очень условно, как можно говорить о интеллектуальном богатстве однодневной бабочки. Ведь сумма человеческих знаний, по отношению мира, непознанного человеком, это песчинка, по сравнению с горой, и капля – с морем.

Гордость человека своими знаниями – это та твердая скорлупа ума, которая скрывает от него вечный свет, струящийся с небесного Фавора. Поэтому высокая душевная мудрость и интеллектуальная культура – познание своей ограниченности, а не опьянение тем, что создала  цивилизация, которая в будущем может превратиться в могилу для человечества.

 Ложное душевное богатство, которое лишает человека царства небесного – это гордость и превозношение, в каких бы  видах они не были, и в каких бы формах они не проявлялись. Это может быть идеология, как космополитизм или дурной национализм, который строит свои утопии и, в сущности, повторяет тот же хилиазм древних иудеев; это может быть сословная гордость, через которую нравственно пала и выродилась аристократия; это гордость ученых, считающих себя интеллектуальной элитой; это гордость интеллигенции, стремящейся стать слепым вождем слепого народа; это гордость – коллективная и личная, гордость своими мнимыми достоинствами, гордость своим умом и знаниями, гордость тленной красотой и эфемерной силой. Но какой бы не был вид гордости, она вводит человека в мир фантазии, она лишает чувства реальности: человек внутренне считает себя центром мира и смотрит на окружающих его людей глазами Гулливера, который попал в Лилипутию.

Гордость подобна допингу: вначале она возбуждает энергию человека, но затем наступает внутренний духовный спад. Гордость разрушает империи, как бы взрывает их изнутри. Гордость не дает развиться действительным талантам человека, так как он становится слепым и не видит своих недостатков. Национальная гордость, образно говоря, строит крематории для других народов и, в конце концов, сжигает в них свой собственный народ. Самозваный мессианизм это сочинительство мифов, которые опьяняют сознание людей.
Гордость не может быть правдивой; она считает другого человека недостойным правды. Гордость разлучила землю с небом и соединила ее с адом. Гордость убила любовь и поэтому превратила землю в духовную пустыню, где люди отчуждены друг от друга, где человек боится человека, как раньше боялись зверя. Гордость погасила любовь, поэтому сделала несчастным человечество.
Гордый не может искренно молиться. Молитва это просьба и мольба, это чувство своей зависимости от Бога, это видение своей ограниченности и греховности, это память о смерти и вечности. А гордый считает, что он имеет все в самом себе; он не видит себя и поэтому, идя к гибели, отвергает собственное спасение. Если даже он молится, то это только внешние слова, которые далеки от его сердца. Поэтому в наше время молитва все больше заменяется медитацией, то есть размышлением.

Всякий грех отлучает душу от Бога, но самый гнусный из грехов это гордость. Каждый грех имеет свой уродливый облик, как бы своего метафизического двойника в мире падших духов. Если блудник похож на ассенизатора, который после своей работы не сменил одежды, а гневливый – на палача, забрызганного кровью, то гордый похож на самого демона.