Вопросы и ответы: Общие вопросы

Андрей! Вы пишете: «Почему вы все критикуете?». Я критикую псевдорелигиозность, ложную духовность и душевность, когда она хочет заменить собой духовное. Не все душевное плохо; например, литература и искусство могут по-своему облагораживать душу человека и не дать ему окончательно освинячиться и смешать себя с грязью. Но когда душевное вторгается в область религии, в область духа, то тогда получается искажение, фальшь и суррогат.

Не красота мира плоха сама по себе, а когда ее обожествляют, когда она делается культом для поклонения, когда космос становится божеством, а земля не ступенью к небу, а стеной, заслоняющей от человеческой души небо.

Религия – есть тоже искание красоты, но красоты вечной, незапятнанной грехом, не искаженной страстями. Это искание небесной красоты отражено в творениях святых отцов, особенно аскетов и мистиков; путь ее лежит через человеческое сердце. Только очистив сердце, можно увидеть отблески первозданной красоты в этом мире, где жизнь соединена со смертью и тлением, как двойники. Без очищения сердца человек будет по-язычески воспринимать красоту этого мира на эмоциональном уровне через свои сублимированные страсти.

Беда нашего времени в том, что люди, увидевшие тупики атеизма и отвернувшиеся от него, постоянно путают душевное и духовное. Для них в понятие духовности наряду с религией входят театр, поэзия, картинная галерея и т.д., в результате чего их религиозность приобретает какой-то аморфный, путанный, эклектический характер.

Поэтому христианин должен иметь четко определенные границы между духовным и мирским, между тленным и вечным, между тем, что принадлежит духу и душе. Мы должны помнить, что человек – существо, пораженное грехом. Наши страсти стараются сделать душу агрессивной по отношению к духу, чтобы подавить дух, а для христианина душа должна быть подчинена духу и через дух стать причастницей благодати. Такая путаница понятий может быть сознательной и бессознательной.

Модернисты сознательно смешивают их и заменяют духовное душевным, чтобы сделать из христианства новую религию землян – религию одной земли, где небо становится туманной и далекой абстракцией.