Вопросы и ответы: Общие вопросы

Екатерина!

Религия, я здесь имею в виду Православие, – это деятельность духа, познание Божества, обращение человека к вечности. Мирская культура, в том числе литература, – обращенность души к земле, временному и проходящему. Религия – жизнь духа, возможность человека общаться с Божеством – Превечным, Бесконечным, Абсолютным и Совершенным. Духу трудно проявить себя через мирское искусство. В мирском искусстве широко употребляются сравнения, образы, ассоциации, а в области духа трудно найти аналогии с земными реалиями.

Мирское искусство употребляет широкую палитру ярких и разнообразных красок; а в области духа все краски становятся прозрачными и сливаются в свет.

Цель искусства – удовлетворение эмоций, соединенных со страстями; в лучшем случае удовлетворение эстетических чувств, а в худшем, заигрывание с инстинктами – зверями, живущими в подсознании. Искусство, оторвавшись от культа, само стало культом страстей, электризацией эмоций, иногда тонких и нежных, как акварель, а иногда грубых и резких, как удары молота.

Одна из целей религии – возобновить правильные отношения между духом и душой, так, чтобы дух, выйдя из состояния тяжелой дремоты, обратился к Богу, как звезда к солнцу, и стал проводником благодати, а душа, покоряясь духу, освобождалась бы от темной страстности и болезненной самости, как металл от ржавчины, разъедающий его.

В светском искусстве происходит другое – гиперболизация душевных сил; человек погружается в стихию своих эмоций и страстей, опоэтизированные чувства становятся самодовлеющей ценностью, они делаются более тонкими и чуткими, и способны откликаться на каждое движение души, как арфа Эола – на дуновение ветра. Здесь происходит замещение духа душой.

Человек опустил свои глаза на землю и здесь ищет тени потерянной красоты, воспоминание о которой живет в глубинах его сердца. Искусство возникло как суррогат духовности, возникло, чтобы заполнить вакуум, образовавшийся в душе; но оно не было в силах раздвинуть горизонт земли и сделать саму человеческую душу прекрасной. Далее происходит скольжение вниз: человечество, потеряв духовную красоту, постепенно теряет чувство душевной красоты; для него уже становится недостижимым эстетизм предыдущих веков.

Современному искусству трудно отразить даже земную красоту, гармонию природы, величие гор, обаяние лугов, искрящихся цветами, оно перестало слышать симфонию космических сфер.

На заре человечества, когда мир был юным, искусство отражало благородные порывы души – это было прославление героев, мужества, справедливости и чести, но и здесь мы можем видеть прославление силы и жестокости. Но ряды героев редеют, люди мельчают, нравственность все более превращается в абстракцию, а древние поэмы о героев – в архаизм и в ностальгию, о безвозвратно потерянном. Романтизм сменяется натурализмом и становится локатором человеческих страстей и эмоций. Современное искусство уже не может противостоять нравственному разложению мира, а само становится в значительной степени, выразителем его болезней.

В песни земли все больше проникают глухие стоны тоски и судорожные вопли отчаяния. Человек перестал чувствовать небо, но для него открылся мир преисподней. Культ земной красоты сменяется культом безобразия. Похоже, что в следующих поколениях искусство превратится в агонию человечества. Сюрреализм и авангардизм уже становятся реквиемом о погибающем мире – не столько культом страстей, сколько культом смерти.

Но можно ли все искусство вычеркнуть, как некий негатив, представить его как первобытный хаос, где тьма наполняет бездну? Думаю, что нет.

В современном больном искусстве все-таки есть еще проблески света, как среди болот – ручейки чистой воды. Может быть, искусство в своих лучших проявлениях, в каком-то роде продолжает быть альтернативой полного освинячивания человечества.

Однако душа смотрит на землю, а дух видит небо, и земная красота меркнет при свете божественной красоты. Кто увидел хотя бы смутные очертания горней красоты, уже на захочет наполнять свою душу страстными образами, земными картинами и звоном мирской суеты. Но, кто слеп для духовной красоты, пусть внимает «скучным песням земли».